Организационный театр Романа Золотовицкого, 31 января 2012
Технологию Романа Золотовицкого трудно описать словами. Призовем на помощь изобразительный ряд. На одной из фотографий видно, что инструментарий Романа включает большой лист бумаги, на который он, в соответствии с разыгрываемым кейсом, наносит фломастером ряд кружочков-позиций, характерные связи между которыми обозначает линиями или стрелками. Получается своеобразное игровое поле. Участники сессии могут дополнять и/или модифицировать его в соответствии со своим видением ситуации. Эти модификации могут обсуждаться и отвергаться; решающее слово имеет "держатель кейса". Со временем и пространством Роман обращается вольно: может, например, соотнести позицию "держателя кейса" сегодняшнего и – его же – семь лет назад (с целью спровоцировать диалог между ними).
На игровом поле размещаются детские игрушки – фигурки зверей (в отличие от иерархизированных шахматных фигур или безликих шашек). В "кукольном театре" Золотовицкого статусы фигур ситуативны. Фигурки могут перемещаться между нарисованными позициями произвольным образом, занимать любой кружочек коллективно и т. д. Таков формальный, но весьма гибкий инструментарий технологии.
Психологическая сущность "организационного театра" начинает проявляться с момента, когда "держатель кейса" берет в руки некоторую зверюшку и обозначает ею себя, занимая определенный кружочек или, например, место за чертой, ограничивающей ситуацию. За этим следует расстановка прочих персонажей. Многое оказывается сказано уже тем, какая фигурка выбрана, в какую сторону повернута, с какой экспрессией помещена на место и т.д. Озвучивая сюжет, "держатель кейса" иллюстрирует его перестановкой фигурок. Говорить от имени какой-либо фигурки (часто, по требованию Романа – одной фразой) – полагается, касаясь ее рукой. Таким образом ситуация воссоздается психологически (моделируется, проигрывается).
Решение заявленной "держателем кейса" проблемы ищется коллективно, все предложения могут быть промоделированы и оценены на реализуемость, последнее слово всегда остается за "держателем".
Конечно, не для всякой ситуации находится мгновенное "гениальное" решение. Недаром ведь "держатель" вынес ее на обсуждение, а не принял решение давным-давно сам. Так и в ходе описываемой нами сессии 31 января в Институте психоанализа на Ленинском проспекте кейс Жени Соболь не обрел очевидного сиюминутного решения. Но, по ее заключению, обсуждение было полезным.
Изложенное позволяет заключить, что выездное заседание ОДН 31 января было весьма интересным и продуктивным для участников.
Координатор ОДН Дм. Реут
* * *
Как автор кейса я бы добавила к описанию Д.Реута несколько слов. Тем более что пребывание внутри процесса делает авторскую позицию более включенной и эмоционально окрашенной. Да и кто, кроме автора кейса, может адекватно ответить на вопрос, а полезен ли метод для анализа и разрешения проблем. Точнее, принес ли пользу именно этот конкретный случай обсуждения и анализа.
Изначально, установочно-мотивационно, я была настроена на обсуждение своей давней, организационно-управленческой и одновременно социально-психологической проблемы, которая в моей профессиональной деятельности является неразрешимой. Т.е. моих личностных, профессиональных и позиционно-организационных ресурсов категорически не хватает, что доставляет мне беспокойство и тревогу. Проблема эта связана с позициями управленцев и специалистов одного из структурных подразделений, которые в силу ряда причин играют роли "хороших людей" такое – название им дали участники обсуждения – но не квалифицированных профессионалов. С точки зрения автора кейса, поддержанной другими участниками социодрамы, такой позиционный расклад может привести компанию к вероятному краху. Участники приводили известные им примеры из консалтинговой практики, находили массу аналогий с другими организациями, упоминали известные закономерности и стадии развития деловой организации, давали мне советы. В целом, обсуждение было содержательным, насыщенным, заинтересованным, а процесс распределения и перераспределением ролей, соответствующим передвижением фигурок, их ролевым "взаимодействием" из различных позиций на листе ватмана, – очень живым, эмоциональным. Ситуация кейса была смоделирована достаточно близко к реальности, что могло позволить мне попробовать разрешить проблему или, по крайней мере, попытаться приблизиться к ее решению…
Последнее не удалось. По прошествии времени и размышлению, находясь в рефлексивной позиции, попытаюсь понять, почему не реализовались мои ожидания. Во-первых, с моей точки зрения, сама организационная ситуация объективно очень сложна для рассмотрения и четырех часов времени для углубленного видения, понимания, рассмотрения различных ракурсов ситуации было недостаточно. Во-вторых, ведущий был не слишком строг в удерживании рамок, позволяя использовать время на "лирические" отступления, не имевшие отношения к делу (даже несмотря на уверения автора кейса, что к нему и его ситуации эта "лирика" не имеет отношения). В-третьих, состав участников социодрамы был в разной степени мотивирован на разрешение именно этого случая, что снижало накал и остроту работы, снижало возможности самого действа.
Проговорив еще и еще раз свою ситуацию, я, пожалуй, погрузившись на очередном витке в свои проблемы еще глубже, конструктивного выхода не нашла. Но позитивный результат для меня был: я более четко сформулировала самой себе два вида ограничения: один - по собственной зоне ответственности, второй по собственным способностям и желанию идти или не идти в ситуации дальше. Эти выводы для меня важны и вполне конструктивны.
Член ОДН Евгения Соболь