Миф и классика СМД на пути к антропологической (системо-жизне-мысле-деятельностной) методологии

• 

Подробности

Автор: Реут Д.В.

Просмотров: 8707

Предложен конкретный путь развития средств системомыследеятельностной методологии в антропологическом направлении. С этой целью ряд организационно-деятельностных схем СМД-методологии (шаг развития, акт деятельности, воспроизводство деятельности с трансляцией норм культуры) соотнесен с категорией мифа. Рассмотрен темпоральный аспект мифодизайна (на схеме вненаходимости). При этом миф полагается устойчивой самовоспроизводящейся системой в пространстве интегрального мира, включающем внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознательное) и внешний мир человека. (Библ. 27, рис. 6)

Общеизвестно дистанцирование системомыследеятельностной методологии от наук и практик, допускающих термин "человек" без кавычек. Но поскольку другой площадки, кроме социума, для реализации результатов СМД-методологии не изобретено, встречи неизбежны. К тому же контур фигурки позиционера из графического арсенала СМД смутно напоминает кого-то знакомого. Осмелимся предположить, что она возникла как некоторая редукция человека.

Так не остается ли чего существенного за гранью этой редукцуии? Насколько возможно развитие средств СМД-методологии в антропологическом направлении? Искать ответ на эти вопросы предлагается соотнесением оргдеятельностных схем СМД-методологии с категорией мифа.

Но, не выделив базовые представления о мифе из множества накопленных в культуре, было бы затруднительно оперировать с ним. В работе [Л1 Реут Д.В. Системно-антропологическая реконструкция мифа] предложено видение мифа в качестве устойчивой самовоспроизводящейся системы в пространстве интегрального мира, включающем внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознатенльное) и внешний мир человека. Миф является формой организации опыта взаимного употребления человека и социума. Во внешнем по отношению к человеку мире разбросаны проекции разнообразных мифов. Воспринимая их в соответствии с полученным воспитанием и образованием, мы различаем в этой пестрой мозаике культуры, госудраства, классы и другие длительно существующие феномены социума. Такая трактовка мифа лежит в русле формирования предсказанных Г.П.Щедровицким "допредметных форм организации культуры". Миф можно рассматривать как "клетку", единицу культуры, вводимую для обеспечения связи между "-логией … и техникой, и достигается это, в том числе, за счет особой организации экспериментатики" [Л2 Щедровицкий Г.П. Культуротехника и культурология с системодеятельностной точки зрения]. Настоящая работа относится к самому началу указанного пути.

В данной серии работ термин "миф" употребляется в чисто техническом смысле, свободном от оценочных бытовых суждений. Автор надеется, что благодаря этой оговорке чувства читателя, осознающего свою принадлежность каким-либо мифам, не будут затронуты.

Следуя работе [Л1 Реут Д.В.], фоном или средой существования мифа будем считать интегральный мир, включающий совокупности наших представлений о внешнем мире человека и его внутреннем мире (в свою очередь подразделяемом на индивидуальное сознание и личностное бессознательное). Графически этот фон может быть показан в виде трех взаимноперпендикулярных плоскостей, условно изображающих базис-конфигуратор охарактеризованного выше интегрального мира. Оставим за собой право в дальнейшем выделять в составе как внешнего, так и внутреннего мира человека любое количество необходимых для работы топик. Например, пространство внешнего мира может быть расслоено на подпространство социального и подпространство культурного. А пространство внутреннего мира может быть представлено в виде "слойки" множества экземпляров конкретных индивидуальных миров, мощностью пакета которых обеспечивается всеобщность полагаемого мира коллективного, переходящая в пределе в объективность.

Миф воспринимается членами социума как повторяемое, устойчиво узнаваемое явление (происходящее, в том числе, и с ними самими) во множестве своих вариантных воплощений. Следовательно, в обозначенном пространстве интегрального мира мифоморфный процесс имеет замкнутую траекторию. В этом состоит основная идея данного цикла работ. Поскольку мы полагаем миф системой, то кроме мифоморфного процесса, на каждой из образующих базис плоскостей (в каждом из образующих базис подпространств) мы должны, вообще говоря, выделять остальные топики системы: обеспечивающие данный процесс функциональные структуры, морфологии, материалы и организованности этих материалов, вызванные протеканием мифоморфного процесса [Л3 Щедровицкий Г.П. Два понятия системы]. В работе [Л1 Реут Д.В.] показаны некоторые возможные виды мифоморфных траекторий и даны начала классификации мифов по виду последних.

Шаг развития мифа

Заявленый провокационный заголовок инспирирован названием классической схемы СМД-методологии[1]. Он дает повод к рассуждениям о его корректности, поскольку содержит целый букет имплицитных утвержений, основательность которых по меньшей мере неочевидна:

а) миф либо развивается сам, либо может быть развиваем;

б) бывает миф менее развитый а бывает и более развитый;

в) возможен дискретный переход ("шаг") от одного состояния мифа к другому.

Отнесемся к ним по очереди.

А) Мифом мы с самого начала условились считать то, что существует длительно, чуть ли не "вечно". По этому определению миф должен не развиваться, а, наоборот, сохраняться, воспроизводиться в веках (процесс B на рис.1). Что касается воздействия на него со стороны мифодизайнера, то оно проблематично, пока не указаны способы такого воздействия (процесс A на рис.1) и не организована соответствующая экспериментатика.

Б) Нет общепринятых критериев считать один миф (одно состояние мифа) более "развитым", нежели другой (другое). Такие определения были бы вполне произвольны. Миф целостен и, в силу этого, самодостаточен. Он не нуждается во внешних связях, которые могли бы послужить основанием для иерархизации среди себе подобных.

В) Установлено, что миф – гетероморфная система. Ее части, расположенной в пространстве внешнего мира человека, ничто не мешает меняться непрерывным образом (если исходная и конечная точки этой части гетероморфного процесса зафиксированы). Но ее часть, расположенная в личностном бессознательном, имеет только дискретные устойчивые состояния, соответствующие дискретным архетипам или их комбинациям. Когда на миф осуществлено воздействие достаточной мощности, его траектория деформируется, проходит некоторую границу бифуркации [Л4 Немыцкий В.В., Степанов В.В. Качественная теория дифференциальных уравнений] и переконфигурируется вокруг другого архетипа или иной их комбинации (отличающейся от исходной, возможно, только порядком их обхода траекторией). Ведь устойчивость мифа обеспечена "золотым запасом" архетипов.

"Метафизическая" традиция ссылаться на математические закономерности в рассуждениях об устройстве мира восходит, видимо, к Галилею. Этому вопросу посвящена обширная литература. См., например, [Л5 Розин В.М. Онтологические, направляющие и организационные схематизмы мышления]. В данном случае представления о траектории движения изображающей точки решения дифференциального уравнения использованы для обоснований ожидания поведения мифоморфной траектории этой "онтологической" в терминологии В.М. Розина схемы. При этом оргдеятельностные схемы СМД-методологии и, в особенности, схема вненаходимости играют роль схем "направляющих".

Обратимся к схеме шага развития рис.1. Поставим вопросы - можно ли, и какими средствами осуществить трансформацию мифа (процесс A), обеспечить или пресечь его естественную трансляцию (процесс B)? Какими средствами может работать мифодизайнер в своем "настоящем"? Где это "настоящее" локализовано по отношению к трансформируемому мифу?

Позиционер-мифодизайнер может базироваться только на облаке собственных мифов. Причем они являются не только опорной базой. Из этого же облака он черпает ценности (на основе которых ставит цели), эталоны для различения и оценки чужих мифов (по контрасту, по подобию), там же могут найтись и инструменты для работы с преобразуемыми мифами.

"Стыкуя" схему мифа в предлагаемом понимании со схемой рис.1, мы вынуждены констатировать некорректность попытки использовать последнюю в существующем виде. В классическом СМД-подходе пространства Прошлого и Будущего схемы шага развития понимались в более узком смысле, то есть, в эти пространства могли быть помещены ситуации, понимаемые как объекты мыследеятельностного "генетически построенного" в работах методологов поля, - поля, где присутствуют только объекты, признаваемые теорией мыследеятельности, и разрешены только декларированные ею операции. Миф – шире классической СМД-методологии, он не влезает в ее ворота. Включение в схему рис.1 мифа в предлагаемом понимании некорректно в силу присутствия в нем не ухватываемых СМД-методологией свойств и неадекватности ему наличных средств воздействия. Поэтому манипулирование с ним игротехническими средствами дает непредсказуемые результаты, о которых может порассказать любой участник ОДИ.

При учете изложенных соображений схема рис.1 трансформируется в схему рис.2. Последняя показывает, что значительная, а, может быть, даже большая часть пространства существования мифа является недоступной средствам собственно СМД-методологии. Одно дело – работать с тем, что доступно и не браться за работу с тем, что недоступно, другое – считать недоступное несуществующим и пытаться управиться с ситуацией наличными средствами, считая их абсолютными.

Следует или считаться с показанными на рис.2 пределами компетентности мифодизайнера, или расширять арсенал его средств с тем, чтобы в пределе приобрела корректность схема рис.1.

Можно, конечно, сохраняя прежнюю трактовку оргдеятельностной схемы, отвергать само существование мифа в предлагаемом понимании. Такая позиция заслуживает квалификации СМД-фундаментализма.

Темпоральный аспект мифодизайна

Время - это единственный невосполнимый ресурс человека. Категория времени является одним из краеугольных камней образа мира[2]. Способ существования человека в этом мире существенным образом зависит от представлений о времени [Л7 Савельева И.М., Полетаев А.В. История и время. В поисках утраченного] и даже от грамматических временных форм глаголов, предлагаемых используемым естественным языком [Л8 Языковое сознание: формирование и функционирование. Под ред. Уфимцевой Н.В.].Категория времени является точкой неизбежной встречи мифодизайна, консалтинга (в частности, консультирования конфликтов) и, будем надеяться, СМД-методологии [Л9 Громов Н., Реут Д. Конфликт-консалтинг]. При рассмотрении этого вопроса мы вынуждены осуществить решительный выход за границы наличного инструментария СМД-методологии, которая, как известно, оперирует категорией времени лишь в снятом виде, имплицитно присутствующем в категории процесса. (так, в рассмотренной выше схеме шага развития прошлое, настоящее и будущее изображаются в виде трех рядоположенных пространств, движение между которыми разрешено только в направлениях, указанных стрелками. Миф же активно соотносится с личным временем того, кто этим мифом "одержим", и того, кто на этот миф воздействует. Постараемся это показать.

СХЕМА ВНЕНАХОДИМОСТИ[3]. Любой без исключения человек является фокусом пересечения множества мифов. Поэтому чтобы войти в соприкосновение с мифом, проще всего обратиться к конкретному мифоносителю. Ставя перед собой такую задачу, мифодизайнер принципиально отделяется от пространства мифа с находящимся там мифоносителем и помещает себя в пространство вненаходимости [Л10 Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности]. Миф может БЫТЬ УЗНАН как подоплека некоторой культурной ситуации только тем, кто отделился от нее и занял по отношению к ней позицию вненаходимости (рис.3). Обращение к кругу идей Бахтина оправдано общностью эпистемологической структуры соотносимых областей и освоенной представимостью происходящих в них процессов в виде рефлексивных игр.

Заметим, что сама по себе идея возможности изменения фокуса рассмотрения высказывалась, например, А.А.Богдановым: "Тектология есть наука с произвольно переменным центром координат или всеобщей точкой зрения" [Л11 Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука]. В этом он видел главное отличие своей тектологии от всех существующих наук.

Наличие границы означает, что мифодизайнер принадлежит другой (чем мифоноситель) культуре, обладает другим видением. Конечно, он не свободен от мифов; просто располагает другим их "букетом" (а они, в свою очередь, располагают им). Если поставлена задача распознать миф в себе, то мифодизайнер есть рефлексивная позиция мифоносителя. В последнем случае позиция вненаходимости "завоевывается" с особым трудом, ибо по разные стороны границы пространств оказываются ипостаси одной и той же личности.

Архитектоника мифа - "как воззрительно необходимое, не случайное расположение и связь конкретных, единственных частей и моментов в завершенное целое" [Л10 Бахтин М.М.] формируется и непрерывно воспроизводится в потоке человеческой практики (движущейся в русле интегрального мира) благодаря тому, что некоторые частные формы этой практики получают энергетическую поддержку со стороны архетипа или комбинации архетипов. Если существуют мифы, то неизбежно должны существовать архетипы, на которых они "висят". Как отмечал в свое время О.Генисаретский "…трансляция и реализация могут осуществляться … в качестве естественного процесса в сложившейся системе естественного типа" [Л12 Генисаретский О. Методологическая организация системной деятельности]. Формирование мифов на протяжении большей части истории человечества было только естественным процессом.

В отличие от анализируемой Бахтиным ситуации автора и героя эстетической деятельности, в которой автор находится в положении временной, пространственной и смысловой вненаходимости "всем без исключения моментам внутреннего архитектонического поля художественного видения", мифодизайнер находится в положении смысловой и, может быть, временной вненаходимости к внутреннему полю профессионального видения, отражающему пространство анализируемого мифа. Пространственная и, может быть, временная находимость дизайнера внутри социальной ситуации мифа облегчают знакомство с ним, но затрудняют беспристрастный подход.

Поясним двойственность временной характеристики находимости. Для этого заметим, что половинки обсуждаемой схемы, вообще говоря, гетерохронны. С внешней позиции время мифоносителя циклично, замкнуто. Но пока наш современный мифоноситель не осознает себя таковым, с его внутренней позиции время обладает иной "кривизной", в частности, может быть линейно. Так муха на арбузе не замечает, что ползет по круговой траектории. Здесь мы уподобляем сферическую поверхность арбуза мифу, предложенному "мухе" мифодизайнером вместо находившейся в ее распоряжении "плоской" поверхности земли – всего лишь поверхности иной кривизны, всего лишь иного мифа! Время мифодизайнера с внешней позиции может быть линейным или циклическим в зависимости от того, считает ли внешний наблюдатель сам по себе мифодизайн мифом (с этой внешней по отношению к мифодизайнеру позиции). Таким образом, схема вненаходимости всегда может наращиваться вправо еще одной внешней позицией.

В исторической ретроспективе миф начал обнаруживать себя как миф с появлением естественнонаучных и философских представлений – когда появилась своего рода "социальная оптика". При ее использовании то, что раньше выглядело рядовым культурным сценарием, в силу гетерохронности рассматриваемых пространств (внешне проявляющейся в виде повторяемости наблюдаемых социальных явлений), приобрело черты некой принципиально новой сущности, получившей впоследствии наименование мифа.

Создать миф – значит замкнуть время субъекта противоположной части схемы, превратив его в мифоносителя. Действительное будущее заменяется для мифоносителя мифическим будущим, а мифическое будущее всегда мифически предопределено. Если мифодизайнер (принадлежащий современной европейской ментальной традиции) не считает свою деятельность мифом, то он действует на непрерывно актуализирующейся грани своего "живого, еще рискованного будущего", замыкая либо размыкая мифически предопределенное будущее мифоносителя. Соответственно, веер сценариев будущего мифоносителя сжимается в луч, либо разворачивается из луча в веер. Таким образом, мифодизайн есть локальная трансформация чужого будущего. Взглянув теперь на схему целиком, можно заметить, что мифически оформленное действие мифоносителя переживается, в отличие, скажем, от художественно оформленного действия героя художественного произведения [Л10 Бахтин М.М.], совмещенным с "событийным роковым временем единственной жизни" мифодизайнера, с его "рискованным будущим". Точка ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС оказывается движущейся точкой сопряжения двух личных действительностей различной временной "кривизны".

Здесь явно обнаруживается "принципиальное отличие в значении времени в организации самопереживания" мифодизайнера и организации (а, следовательно, и организованности) переживания им мифоносителя. Мифодизайнер переживает себя выступающим за рамки времени (и мифоносителя, и своего), даже объемлющим эти времена. Для такого самоощущения ему необходима "непосредственно данная опора в смысле". Смысл мифодизайна – изменение чужого бытия, в пределе – изменение типа времени чужого бытия. Для "белого" мифодизайнера это изменение этически оправдано, то есть, гармонирует с этическими ценностями той области социума, к которой мифодизайнер исторически принадлежит. Собственные ценности для мифодизайнера, как и для любого человека, являются внешними. Как говорил Бахтин, "стать автором собственной ценности – все равно, что поднять себя за волосы". Тогда можно только быть или "белым", или "черным" мифодизайнером – действовать в соответствии с этическими ценностями или вопреки им. Поскольку ценности существуют длительно, они, без сомнения, являются, в свою очередь, следами некоторых мифов самого мифодизайнера. Искусственно сконструировать такой миф - архисложно. Но, мягко говоря, не редки случаи, когда ценности людей все же претерпевают изменения, например, с годами, и/или под влиянием жизненных обстоятельств, а, может быть, и под воздействием некоторых встреченных на жизненном пути личностей. Так что ценности в принципе есть объект манипулирования (замены, подмены) со стороны мифодизайнера. Безусловно, такое манипулирование может быть эффективным, но этично ли оно в принципе? А.А.Богданов говорил про свою "всеобщую организационную науку" что она "чужда морали" [Л11 Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука]. Но готовы ли мы повторить это про мифодизайн? Например, в случае, когда проповедник оккультной организации внедряет свое учение в школьные программы [Л13 Куликов И. Метастазы оккультизма в системе образования.]? Ведь мифодизайн – не наука[4]. Препарируя мифоносителя, в некоторый момент мы замечаем, что препарируем СЕБЯ. Но об этом - позже.

В своей работе с мифом мифоносителя дизайнер пользуется особым инструментальным пространством, доступным также и мифоносителю. Он помещает в это пространство некоторые культурные мыслительные продукты, основанные на представлениях, актуальных для мифоносителя. Реакции на них являются индикаторами вовлеченности последнего в миф, подозреваемый к существованию. При этом важно соотнесение с онтологическими представлениями и культурными контекстами мифоносителя. Таков такт понимания. Здесь мифодизайнер должен уметь быть "никаким", чтобы не изменить своим включением точку сборки мифа и – тем самым – его смысл.

Заметим, что схема мифодизайна принципиально симметрична. Мифодизайнер не имеет "преимуществ" перед мифоносителем, кроме преимущества первенства осознания мифа, "истинность" коего осознания остается на совести мифодизайнера.

Напомним, что "устройство" пространства существования мифа (левая половина рис.3) есть базис-конфигуратор интегрального мира. Он включает подпространства внешнего мира, индивидуального сознания мифоносителя и его личностного бессознательного.

Производя наблюдения (вступая в диалог) дизайнер, пользуясь накопленным опытом, проверяет свои рабочие гипотезы и останавливается на некоторых из них. Гипотезы относятся к виду мифоморфной траектории, следы которой только и доступны его наблюдению. Таков такт исследования. Важными опорными пунктами в работе мифодизайнера служат точки пересечения мифоморфной траекторией границ пространств, формирующих базис-конфигуратор интегрального мира. Обращаем внимание на нетривиальные моменты метаморфоз в пограничных точках при движении вдоль мифоморфной траектории фокуса внутренней активности человека в позиционера социальной (мыследеятельностной) ситуации и обратно. Выход во внешний мир из пространства индивидуального сознания связан с самоопределением. Вход из внешнего мира в пространство индивидуального сознания связан с осознанием.

Далее, в такте принятия решения дизайнер сравнивает наличную траекторию с желаемой. Если принимается решение о коррекции мифа мифоносителя, то при конкретизации дизайнер делает выбор - в каких "пространствах" базиса-конфигуратора интегрального мира и в какой последовательности (а, может быть, и симультантно) производить корректрирующие воздействия. При этом он пользуется доступными ему социально-историческими, психологическими, художественными и др. аналогиями, чтобы разорвать в некоторой точке чувствительности актуальную для мифоносителя мифообразующую траекторию или изменить ее направление.

В такте коррекции, мифодизайнер, в частности, может поместить в упоянутое инструментальное пространство текст (непременно учитывающий прежние представления мифоносителя), возбуждающий рефлексию мифоносителя с целью эрозии мифоморфной траектории в точке входа ее из подпространства внешнего мира в подпространство индивидуального сознания. Мифодизайнер может также срежиссировать в инструментальном пространстве ситуацию, изменяющую условия социального перформанса и/или призванную повлиять на личностное бессознательное мифоносителя. Мифодизайнер может организовать совместное с мифоносителем проживание некоторых ситуаций, в процессе которого БЕЗ СЛОВ будет скорректирована мифоморфная траектория.

Заметим, что если, ничтоже сумняшеся, “лупить молотком” [Л2 Щедровицкий Г.П.] по наличному мифу, это в общем случае даст непредсказуемый (а, в частности, обратный ожидаемому) результат.

Данный раздел является точкой включения психологов в работу по исследованию мифа в предлагаемой постановке в рамках программы междисциплинарных исследований[5].

Мифодизайнеру полезно "вычислить" субъекта – автора мифа, ценности и цели мифотворца, а также цену мифа для мифоносителя, то есть возможные результаты, проистекающие из следования ему.

Уместно остановиться на соотношении институционального и семиотического подходов в мифодизайне. Когда дизайнер ставит в соответствие реконструируемому им по следам или предполагаемому к реализации облаку мифов некоторую изобразительную, математическую или иную модель из числа ему известных или вновь создаваемую, он работает из институционального подхода. Когда же он работает с готовой (например, только что положенной им) моделью по законам, присущим той предметной области, к которой эта модель как идеальный объект принадлежит, то он осуществляет семиотический подход. В практике мифодизайна (как, вероятно, и в других практиках) оба подхода сочетаются. И спор о преимущественном праве на существование лишь одного из них так же странен, как обсуждение вопроса, какой ногой целесообразно пользоваться при ходьбе – левой или правой.

Акт мифодизайна

Естественный генезис и естественная трансляция мифа происходят без сознательного участия человека. Искусственное и целенаправленное преобразование мифа есть деятельность. Поэтому обратимся к классической схеме акта деятельности рис. 4 [Л14 Щедровицкий Г.П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности] и посмотрим, насколько миф “укладывается” в нее.

Позиционер в этом случае самоопределяется как мифодизайнер. Цель "белого" мифодизайнера может состоять, например, в приведении социума к оптимальному соотношению самоорганизации и централизованного управления [Л11 Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука]. Исходный материал и конечный продукт являются мифами, в чем-то отличными друг от друга. д1…дj - последовательность процедур по превращению исходного мифа в желаемый. Орудиями являются другие мифы, а также иные средства деформации мифоморфных траекторий: средства осознания мифа, средства трансформации социальных ситуаций, средства влияния на подсознание. Одни мифы могут играть инструментальную роль по отношению к другим мифам (например, долгоживущие по отношению к короткоживущим). Знания включают корпус материалов по мифе, накопленных в культуре, а также собственные наработки. На табло сознания могут быть помещены онтологические схемы мифа и оргдеятельностные схемы работы с мифом.

Схема представляет собой рабочий инструмент технологизации мифодизайна. Она была "заточена" на процессы кооперации деятельности и с полным правом может быть отнесена к кооперативной деятельности мифодизайнеров.

Одно только облачко омрачает горизонт наших рассуждений: нет достаточных оснований полагать, что при воздействии мифа дизайнера на миф носителя первый миф останется неизменным или что прямое изменение будет во всех смыслах больше обратного воздействия. Так, если в пылу борьбы дизайнер решит, что цель оправдывает средства, это существенным образом переконфигурирует его облако мифов.

Тайна воспроизводства

В докладе Г.П. Щедровицкого 1980 года [Л2 Щедровицкий Г.П. Культуротехника и культурология с системодеятельностной точки зрения] обсуждаются, в частности, детали введения схемы воспроизводства деятельности и трансляции норм культуры, многократно рассматривавшейся в методологической литературе начиная с 1966 года [Л14 Щедровицкий Г.П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности, Л15 Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности, Л16 Щедровицкий Г.П. Категории сложности изыскательских работ. и др.]. Схема играет важнейшую роль в СМД-методологии и ее приложениях.

Схема демонстрирует взаимосвязь парадигматических организованностей в пространстве культуры и синтагматических организованностей в пространстве социальных ситуаций. Существенными ее частями являются: a) связка нормы-реализации, отражающая процесс воспроизводства социокультурных объектов, б) связка реализации-нормы (подразумевающая не показанную на рис. 5 рефлексивную связь от реализаций к нормам через дополнительную позицию культуртехника[6]), и в) связка предыдущего набора норм с последующим в пространстве культуры.

Последняя связка - способ существования во времени парадигматических организованностей (норм), некогда возникших как “результат и продукт особых процессов и особой работы … - парадигматизации и систематизации различных наборов синтагматических организованностей” [Л16 Щедровицкий Г.П. Категории сложности изыскательских работ] – во всех указанных работах прописан наименее подробно. Вероятно, это объясняется отмеченными выше непрямыми отношениями СМД-методологии с категорией времени.

Недавно опубликованный доклад [Л2 Щедровицкий Г.П. Культуротехника и культурология с системодеятельностной точки зрения] интересен тем, что в нем обсуждаются механизмы воспроизводства, альтернативные запечатленному на общеизвестной итоговой схеме рис.5.

В частности, в нем справедливо отмечено, что воспроизводство путем непосредственного копирования "приводит к очень быстрой эволюции самой деятельности. Хотя при этом процесс эволюции является адаптивным, хаотическим." Далее в этой работе говорится: “Есть трансляция культуры как передача из поколения в поколение неизменных образцов как условия воспроизводства деятельности” (курсив мой). Это, по терминологии автора доклада, есть “трансляция образцов через их непрерывное воспроизводство”. Поскольку деятельность является редуцированным мифом, ничто не мешает ей развиваться одновременно с культурой, являющейся облаком разнообразных мифов, но – без претензий на взаимное императивное фундирование. С другой стороны, трансляция, передача из поколения в поколение организованностей может осуществляться благодаря замкнутости мифоморфных траекторий, то есть, является результатом функционирования мифов [Л1 Реут Д.В.].

Если не иметь в виду этого механизма, то остается, как это делает Г.П. Щедровицкий, остановиться на фиксации принадлежности такого процесса "миру сакрального". Вообще говоря, миф родственен сакральности. Точнее, сакральность является классом мифов. Все же предпринятое в докладе и оставшееся там без развития толкование сакральности как “обособленного существования образцов в специально выделенном пространстве” воспринимается как deus ex mashina. Мы упираемся в священную, неумопостигаемую (= сакральную) природу НЕИЗМЕННОГО существования образцов с "специально выделенном" (кем?) пространстве.

Вспомним, что согласно Дюркгейму, "…идея священного выражает естественно-природную основу подлинно человеческого бытия, его общественную (коллективистскую) сущность, которая противостоит светскому (индивидуалистическому) эгоистическому существованию" [Л17 Дюркгейм Э. Социология]. В таком понимании сакрального как естественно-природного использование предлагаемого видения мифа позволяет продвинуться на пути объяснения механизма трансляции норм и образцов.

Рассмотрим реальные процессы существования норм и образцов во времени с реальными дрейфами. То, что дрейфы и флуктуации существуют, подтверждает хотя бы история религий. Так, буддизм, по свидетельству Ф.И. Щербатского, претерпел на протяжении своего развития такие изменения, что ранний и поздний буддизм различаются более, чем каждый из них от других религий [Л18 Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму]. История разветвлений христианства так же показывает развитие исходных представлений.

В докладе предлагается объяснять неизменность воспроизводимых норм их переводом в знание – “вечный, неистребимый материал”. Однако, апелляция к знаниям, знакам и зафиксированным в них значениям не исправляет положения принципиально, поскольку в историческом процессе "плывут" контексты, а, следовательно, и значения знаков. Священные тексты перекладываются с языка на язык с неоднозначными комментариями[7]. К сожалению, "вечных" и "неистребимых" материалов не сыщешь ни в хозяйственном магазине, ни в церковной лавке. Так что к трансляции и воспроизводству норм посредством знаковых форм мы вынуждены в полном объеме отнести цитированное выше опасение об "очень быстрой эволюции" или, что немногим лучше, медленной эволюции воспроизводимого.

Позицию автора доклада в какой-то степени спасают оговорки, что рассматриваемая схема “представляет собой предельный случай, которому реально ничто никогда не соответствует”, и что “…пока это только программа для исследования, а не знание”.

Однако, тогда читатель остается без путеводной нити после заключительной фразы доклада о том, что "схема воспроизводства является всеобщим фундаментом или базой для всей совокупности предметов, которые мы будем строить". В таком недостроенном виде она и пребывает в фундаменте современной СМД-методологии. Нормы, образцы и ситуации обречены "плыть" с каждым циклом воспроизводства, пока в схеме этого воспроизводства деятельности и трансляции культуры не объяснен механизм обеспечения устойчивости.

Но ведь из практики известны весьма устойчивые явления, например, традиции. Именно устойчивость позволяет предположить, что они имеют иной (а именно, мифический) механизм воспроизводства, и сами по себе являются доступными нашему восприятию следами мифов.

Предположим, что синтагматические организованности, наблюдаемые в социуме, могут быть как объектами воспроизводства посредством трансляциии культурных норм (т.е. осознанными реализациями парадигматических организованностей), так и следами мифа. Механизм их воспроизводства посредством синтагматизации норм описан в [Л14, Л15, Л16 Щедровицкий Г.П.]. Мифы же, как нам теперь известно, существуют и воспроизводятся в силу замкнутости мифоморфных траекторий, опирающихся на архетипы. Таким образом, социальные ситуации могут иметь разные, но не взаимоисключающие механизмы трансляции.

Если воспроизводство социальных ситуаций по схеме рис. 5 представляет собой последовательные отпечатывания (нечто искусственное), то миф воспроизводится рядом метаморфоз гетероморфного процесса на протяжении замкнутой мифообразующей траектории (нечто естественное; ср.: личинка-куколка-бабочка).

Итак, явления внешнего мира могут быть: 1) следами мифов, "вечно" существующих в неизменном виде благодаря замкнутости соответствующих мифоморфных траекторий, 2) дрейфующими, изменяющимися следами псевдомифов, не имеющих источников энергии в мире архетипов, но обеспеченных институционализированными в пространстве социального механизмами воспроизводства, 3) эфемерными, единичными, случайными событиями – “эфемеридами”, не обеспеченными даже такими механизмами воспроизводства.

Отметим, что на мифах могут “паразитировать” псевдомифы и эфемериды. Таково, например, соотношение ценностей и целей: Ценности – мифичны, то есть сверхстабильны, цели – эфемерны. Мифодизайнер в принципе может создавать и разрушать такие комбинации.

Соотносясь со схемой базис-конфигуратора интегрального мира, напомним, что мы оставляли за собой право расслоить пространство внешнего мира человека на подпространство социального и подпространство культурногого (рис.6). Тогда можно заметить, что схема воспроизводства деятельности и трансляции норм культуры рис.5 вписывается в схему функционирования мифа рис.6 (см. элементы: социальная ситуация Sit i, норма Ni, обозначенные стрелками процессы синтагматизации и парадигматизации). Оказывается, что процессы воспроизводства деятельности и трансляции норм культуры по классической методологической схеме "ортогональны" "плоскости" внешнего мира человека и пролегающим в ней мифоморфным траекториям схемы функционирования мифа.

Если в социуме учреждается норма парадигматизацией желательной социальной ситуации, т.е. осуществляется инновация, то ее шансы на укоренение (на превращение в традицию) определяются ее способностью породить замкнутую мифоморфную траекторию в пространстве интегрального мира. Превращение инновации в традицию осуществляется на протяжении жизни двух-трех поколений. Подпространство индивидуального сознания пространства интегрального мира есть "слойка" множества экземпляров индивидуальных сознаний, в которые транслирован данный миф.

В трактовке Парсонса [Л19 Парсонс Т. Система современных обществ] "…воспроизводство образца является одной из четырех основных функциональных потребностей любого общества (или иной системы действия). Мы определяем ее, во-первых, как поддержание основного образца институционализированных в обществе ценностей и, во-вторых, как оформление и поддержание надлежащих мотивационных обязательств индивидов перед обществом." Придание ценностям и мотивам основной роли в процессе воспроизводства говорит в пользу мифологического механизма последнего.

На основании проведенных рассуждений можно утверждать, что способом существования норм и образцов во времени (двойные вертикальные стрелки схемы рис.5) является миф.

Пример: эволюция элит

К относительно устойчивым социальным феноменам относится существование элит. Базовые результаты математической теории элит и некоторые ее социальные интерпретации приведены в работе [Л20 Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция]. Под элитной группой понимается совокупность элементов, в чем-то лучших, чем остальные элементы некоторого множества.

"Когда эти люди которых в современной политологии принято называть собирательным элементом "элита" (от французского "elite" - лучшие, отборные), по своим личным, деловым и нравственным качествам способны стать выразителями высших общенациональных идеалов - общество развивается стабильно, всесторонне и быстро. Если же они профессионально непригодны или морально нечистоплотны, воспринимая свое высокое положение в пирамиде социальной иерархии лишь как возможность "покормиться" за счет народа, урвать себе от общественного пирога кусок побольше да пожирнее - государство неизбежно скатывается в пропасть смуты и хаоса" [Л21 Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русская симфония. Очерки русской историософии].

В зависимости от правил, по которым восполняются выбывшие элементы, элита может воспроизводиться, деградировать, растворяясь в общей массе, или превращаться в "антиэлиту", собирая в себя элементы, по качеству противоположные исходному эталону. Так нищенствующий монашеский орден францисканцев после смерти своего основателя Франциска Ассизского (впоследствии причисленного к лику святых) превратилась в банкира католической церкви. В работе [Л20 Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция] на примере отечественной истории прослеживается трансформация элиты руководителей - номенклатуры. Оказывается, если пополнение элиты происходит на основе качества личной преданности, исполнительности и покладистости по схеме претендент - рекомендатель, то элита неудержимо деградирует.

В математической теории игр есть понятия "клика" и "коалиция". Клика - это группа участников игры с общими интересами, чьи связи между собой явно не заданы. В отличие от нее коалиция - это группа с явными, формально определенными связями. Например, семейная бригада - коалиция. Коррумпированная группа чиновников - клика. Оказывается, деградирующие элиты в конце своей эволюции превращаются в клики.

Математическая теория показывает, что построение элитных групп, не подверженных деградации, в принципе возможно. В частности, если при отборе кандидатов для пополнения элиты будут использоваться объективные показатели, как, например, это делается в спорте.

Пример: миф соборности

В работе [Л22 Ашин Г.К., Охотский Е.В. Курс элитологии] отмечается: "Только талантливая и сильная элита не будет нуждаться в специальных мерах по поддержанию ее авторитета и здорового имиджа". Описанный выше механизм воспроизводства элиты принадлежит только пространствам социальных ситуаций и культуры (рис.5). Поэтому "специальные меры" неизбежны, и весьма энергичные. Если же существование элиты поддерживается полноценным мифом, то "здоровый имидж" является естественным качеством, а не гримом. Механизм воспроизводства такой элиты, как мы видели, совершенно иной. Прочность его может быть проиллюстрирована примером соборности в истории Руси. [Л21 Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русская симфония. Очерки русской историософии].

Поскольку материалы об этом предмете не относятся к числу широко распространенных, приведем определение, принадлежащее участнику Поместного Церковного Собора 1917-18 гг. А.В.Васильеву.

"…соборность не есть полное равенство одинаковых членов или частиц, а содержит в себе признание л и ч н о г о и и е р а р х и ч е с к о г о начал… Соборность не отрицает власти, но требует от нее о п р е д е л е н и я к д о б р о в о л ь н о м у е й п о в и н о в е н и ю. Итак, в л а с т ь, определяющая себя к а к с л у ж е н и е по слову Иисуса Христа: первый из вас да будет всем слуга, - и п о д в л а с т н ы е, д о б р о в о л ь н о п о к о р с т в у ю щ и е п р и зн а в а е м о м у и м и а в т о р и т е т у, - с о г л а с и е, е д и н о м ы с л и е и е д и н о д у ш и е, в основе которых лежат взаимные, общие друг к другу доверие и любовь, - такова с о б о р н о с т ь… В соборности стройно согласуются личноиерархическое и общественное начало. Православное понимание соборности содержит в себе понятие в с е л е н с к о с т и, но оно – глубже, указывает на внутреннюю собраность, цельность, как в отдельном человеке его душевных сил, воли, разума и чувства, так и в целом обществе и народе – на согласованность составляющих его организмов-членов. [Л23 Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви].

Но "соскочив однажды с благодатной соборной колеи, российская государственность лишила себя единственного механизма, позволявшего с безупречной точностью настраивать державный механизм империи"[8]. Когда же, несколько веков спустя после уничтожения этого мифа Петром I, уже в наше время была предпринята попытка восстановить утраченную "норму" в социуме директивно (без опоры на миф) под именем консенсуса, из этого, естественно, ничего не вышло. Для инновации не было достаточно прочного мифического фундамента.

С другой стороны, с позиций рациональности "Соборность есть, по существу, форма существования органического[9] общества, очередная и на сей раз совершенно архаическая утопия. Реализоваться в конце XX века естественным образом она не может. Соборность же, насаждаемая силой, - не более, чем еще один вариант тоталитарной идеологии" [Л26 Рац М. Политика развития: первые шаги в России]. Но квалифицировать нечто хотя бы и самым решительным образом - еще не значит устранить его как одну из доминант российского общественного сознания. Соборность - пример некогда могущественного мифа, застрявшего на полпути между бытием и небытием. С одной стороны, он не может сейчас возродиться и занять доминирующую позицию, с другой стороны, играет роль противовеса политике, формируемой с позиций западной рациональности. Существование идеи соборности и определенная ее популярность есть факт социальной (а точнее - политической) реальности, который следует учитывать при анализе ситуации.

Видимо, где-то здесь лежит ответ на вечный неудобный вопрос методологии Ю.В. Громыко: “Почему методология и методологи проиграли перестройку?” [Л27 Громыко Ю.В.]. Действительно, почему ни одна из перестраивающих(ся) сторон не достигла решительного положительного результата? Почему в России не удаются модернизации западного типа, каковы альтернативные сценарии, почему они не разработаны и не реализованы? Может быть, потому, что классический методолог принципиально не замечает в себе и в окружающих человека, поэтому лишен инструментов понимания важного класса социальных ситуаций, а именно, класса ситуаций, объединяющего проекции мифов. О необходимости внести в СМД-методологию "…класс представлений и идей из этнографической антропологии" говорил и автор работы [Л27 Громыко Ю.В.].

Пример: экономическая психология

Соприкосновение экономики с психологией мы привыкли видеть в маркетинге и менеджменте. В последние же годы возникло новое теоретическое направление - экономическая психология. Создана Международная ассоциация экономистов-психологов, выпускающая журнал "Экономическая психология", проводятся конференции и семинары, выходят монографии. "Первая ласточка" (учебное пособие) появилась и у нас [Л28 Бункина М.К., Семенов В.А. Экономика и психология]. И психология, и экономика традиционно считаются общественными науками, одна из них, как известно, ориентирована на объяснение внутреннего мира человека, другая занимается изучением и упорядочением (по своим, экономическим критериям) его активности во внешнем мире. Идея "замкнуть в кольцо" две такие дисциплины родственна идее мифа. Что же при этом получается - экономическая психология мифа или миф экономической психологии? Ответ на этот вопрос зависит от того, найден ли в этом научном направлении единый взгляд на происходящие тут и там процессы. Авторы [Л28] предлагают следующие ступени анализа применительно к дисциплине, сочетающей психологию и экономику: "корректная постановка задачи, ее формулировка; предложение гипотезы, возможно, подсказанной интуицией, приблизительной логической связи между группами явлений; использование исторических ассоциаций, поиск фактологического материала, подтверждение или отрицание гипотезы; интерпретация полученных результатов и их теоретическое обобщение."

Резюме

Поскольку деятельность является редуцированным мифом, то мифодизайн стыкуется с организационно-деятельностными схемами, дополняя их. При этом возникает необходимость либо расширять инструментарий позиционера-мифодизайнера, либо мириться с показанными в настоящей работе конкретными ограничениями его возможностей.

Автор выражает благодарность членам семинара "Мифодизайн управления" (руководители - А.Н. Ивлев, В.В. Тарасенко, 1998-99 учебный год), а также В.Г. Мараче за ценные замечания и В.М.Розину за подробные обсуждения. За все ошибки, обнаруженные в настоящей работе, отвечает персонально автор.

Литература

1. Реут Д.В. Системно-антропологическая реконструкция мифа. В кн. Методологический фронтир 90-х. V чтения памяти Георгия Петровича Щедровицкого. М.: Путь, 2000, с. 89-125.

2. Щедровицкий Г.П. Культуротехника и культурология с системодеятельностной точки зрения. Стенограмма доклада на семинаре 7.11.1980. Кентавр, 1999, № 21, с. 2-15

3. Щедровицкий Г.П. Два понятия системы. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995, с.228-232.

4. Немыцкий В.В., Степанов В.В. Качественная теория дифференциальных уравнений. М-Л: ОГИЗ Гостехиздат, 1947, 448 с.

5. Розин В.М. Онтологические, направляющие и организационные схематизмы мышления. Кентавр, № 20, 1988, с.26-32

6. Леонтьев А.Н. Образ мира. В кн. Избранные психологические произведения. М. 1983

7. Савельева И.М., Полетаев А.В. История и время. В поисках утраченного. М.: “Языки русской культуры”, 1997, 800 с.

8. Языковое сознание: формирование и функционирование. Под ред. Уфимцевой Н.В. М.: РАН, Институт языкознания, 1998, 256 с.

9. Громов Н., Реут Д. Конфликт-консалтинг. Кентавр, 1999, № 20, с.58-60

10. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности. В кн. Работы 1920-х годов. Киев: Firm “Next”, 1994, с. 69-255

11. Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука. Книга.1, 304 с. Книга 2, 354 с. М.: Экономика, 1989

12. Генисаретский О. Методологическая организация системной деятельности. В кн. Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология), М.: Стройиздат, 1975, с. 409-426

13. Куликов И. Метастазы оккультизма в системе образования. М.: Паломник, 1999, 96 с.

14. Щедровицкий Г.П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.233-280

15. Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.197-227

16. Щедровицкий Г.П. Категории сложности изыскательских работ. В кн. Программирование научных исследований и разработок. М.: Путь.1999, 288 с.

17. Дюркгейм Э. Социология. М: Канон, 1995, 352 с.

18. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М.: Наука, 1988, 432 с.

19. Парсонс Т. Система современных обществ. М. Аспект Пресс, 1998, 272 с.

20. Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция. Знание-сила, 1988, № 1, с.56-65

21. Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русская симфония. Очерки русской историософии. СПб: "Царское дело", 1998, 496 с.

22. Ашин Г.К., Охотский Е.В. Курс элитологии. М.: Российская академия государственной службы при президенте РФ. Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД РФ, 1999, 338 с.

23. Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. YMCA-PRESS, 1977

24. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М. 1993, 504 с.

25. Сорос Дж. Советская система: к открытому обществу. М.: Политиздат, 1991

26. Рац М. Политика развития: первые шаги в России. М.: Касталь, 1995, 192 с.

27. Громыко Ю.В. Почему методология и методологи проиграли перестройку? Россия-2010, №1-2 1994, с. 10-18.

28. Бункина М.К., Семенов В.А. Экономика и психология, М.: Дело и сервис, 1998, 400 с.

---

Системно-антропологическая реконструкция мифа

• 

Подробности

Автор: Реут Д.В.

Просмотров: 6050

Предложено видение мифа в качестве устойчивой самовоспроизводящейся системы в пространстве, включающем внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознатенльное) и внешний мир человека. Миф является формой организации опыта взаимного употребления человека и социума, той "клеткой", проекции которых в их множестве воспринимаются нами как культуры и другие длительно существующие феномены социума. Главным отличием мифа от прочих системных сущностей введенного указанным образом интегрального мира является замкнутость траектории гетероморфного мифообразующего процесса. Для полагания мифа использован системно-антропологический подход. Возможна трактовка полагания мифа как акта герменевтического анализа. Обсуждены возможные классы мифообразующих траекторий и их редукции. Намечены пути междисциплинарной кооперации при работе с мифом. (Библ. 47, рис.7, табл.2)

Ситуация

Знамение нашего времени - перепроизводство псевдомифов с неизбежной гиперинфляцией^[1] их. Профессионалы СМИ констатируют зловещее отсутствие main stream общественного сознания. Кособокой мифопродукцией завален перевал тысячелетий - не проехать, не пройти. Каким-нибудь боком да зацепишься. На поле сем жаркую битву ведут рекламисты, маркетологи, политологи, имиджмейкеры, идеологи, политические деятели, их выборные штабы и мозговые центры, разного рода консультанты, дизайнеры, психотехники и прочие постмодернисты - социальные инженеры нашего с вами образа жизни и мыслеустроения. О гиперинфляции говорит "фельетонность эпохи": одновременная кончина цензуры и политанекдота, сокрушительный успех "Кукол" Шендеровича и безразличие общества к возвращению из вынужденной эмиграции крупнейших диссидентов Солженицина, Зиновьева. Произошла мутация Вопросов Жизни и Смерти в вопросы скуки и смеха с рекламными паузами между ними. Вы не забыли купить " МК-Бульвар"?

Камертон

В противовес этой небескорыстной активности каждому субъекту срочно нужен инструмент для "развинчивания" мифов, в которые его непрерывно упаковывают (Иногда в силу ограниченности средств описания человек или группа редуцируются до субъекта. Известно, что "универсального субъекта не существует" [Л1 Фуко М. Что такое автор?], но о каком бы субъекте ни шла речь, говоримое остается в силе). Иными словами, актуальны средства и техники индивидуальной защиты от внешнего манипулирования. Разработка доступных индивидуальных средств анализа и нейтрализации мифов должна упреждать продуктивность синтезаторов. Обратное соотношение чревато опасностью не только потребления негодного сорта куриных окорочков, но и возвращения к закрытому обществу.

Не повредит "мифоэкстрактор" и мифодизайнеру. Сказано в Библии: "Врачу: исцелися сам". Да и прежде, чем возводить свежий миф, нужно площадку пропалывать.

Вышесказанное не следует понимать как призыв ко всеобщей мифостерилизации. Ведь облако мифов есть "надстройка" над животным, которая и отличает от него человека. Миф служит средством самоорганизации и соорганизации. "Вероятно, один из самых важных и интересных вопросов…можно сформулировать так: каким должно быть соотношение между самоорганизацией и централизованным управлением в большой системе для того, чтобы она была жизнеспособна. С этих позиций было бы интересно проанализировать существующие сейчас большие системы - технические, биологические, социальные. Перерегулированные системы вряд ли жизнеспособны." [Л2 Налимов В.В., Мульченко З.М. Наукометрия].

Итак мифы становятся фокусами противоборства общественных и личных интересов. Возникают все новые категории охотников, заинтересованных в "харакири" одних мифов, в создании, коррекции, развитии и поддержании других. И каждый охотник желает знать - как же устроен миф? Но все делают вид, что это им прекрасно известно.

Работающая мифотехнология по своим последствиям сопоставима с расщеплением атома. Миф успешно играет роль социального наркотика, урезающего до нуля вменяемость толпы в корыстных целях заказчика. Люди раз за разом пытаются раскрыть и реализовать код собственной гибели. За углом нас ждет не столько вопрос "что нам с этим теперь делать?", сколько совсем другой:"ой, что ЭТО делает с нами???". Но если осознание произошло, зачем продолжать? Из тех шатких соображений, что потерпев очередную неудачу, мы сможем до вечера успокоиться неразрешимостью проблемы. А потерпев успех, быть может, выигрываем темп в защите себя от гибельных мифов современности. Если только узнаем их в лицо. Впрочем, для этого придется взять на себя ответственность понять - чего же мы в действительности хотим?

Рефлексия

Но почему фокус внимания автора отмаркирован "мифом"? В чем притягательность именно этого термина, этого имени, этой сущности на просторах наук, культур, цивилизаций?

Видимо, дело в том, что ореолом мифа отмечены сущности и явления, выдерживающие натиск веков наперекор рациональности и здравомыслию. Термин же сохранил привлекательность многозначности несмотря на частые обращения. Неопределенность притягивает каждого из нас с детства. На приманку "тайны" и клюнул автор.

Это потом окажется, что и явления, укладывающиеся в рамки логики, подчиняются тем же законам. А "мифом" в культуре называется множество разных и совершенно иных вещей.

С неопределенным, неизвестным, маскированным в каком-то смысле легче работать. Возьмите "икс" в алгебре. Незнание – вот важнейший человеческий ресурс.

Первичный обзор дискурсов: пестрота представлений

Структура поля сродни "Марсианским хроникам". Исследователь отправляется на свой риск в экспедицию и представляет случившийся с ним результат. Но откуда в каждой работе новый пейзаж? Или Бредбери писал аллегорию ИССЛЕДОВАНИЯ? Тогда все сходится.

На заре науки считалось, что для простых людей миф (греч. mythos) - всего лишь сказка, предание. Официальная философия полагала его "формой общественного сознания, … отражающей в виде образного повествования фантастические представления о природе общества и личности" [Л3 Словарь античности. Сост. Й. Ирмшер в сотрудничестве с Р. Йоне]. Миф трактовался как "обобщенное отражение действительности в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ" [Л4 БСЭ, 3-е изд].

Потебня выделял характерный для мифологического способа мышления переход от образа к значению, при котором "образ считается объективным и потому целиком переносится в значение и служит основанием для дальнейших заключений о свойствах означаемого". Произведениями такого способа мышления являются "мифы в обширном смысле". В противовес ему, в научном мышлении "образ рассматривается лишь как субъективное средство для перехода к значению и ни для каких дальнейших заключений не служит" [Л5 Потебня А.А. Из записок по теории словестности. Мышление поэтическое и мифическое].

Хюбнер рассматривал миф как "конструктивное мировоззрение, содержащее в себе онтологическую модель истолкования" [Л6 Хюбнер К. Истина мифа].

Юнг расширял понятие мифа до продукта воображения вообще [Л7 Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов].

Барт определял миф как вторичный (по отношению к естественному языку) язык, для чего должен априори существовать род первичных свободных от мифов действительностей [Л8 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика].

Не без влияния школы структурализма стали говорить о "мифизации известных понятий, благодаря которой явления, лежащие в их основе как рационально неосвояемые и непостижимые, должны быть представлены в качестве благоговейно принимаемых (например, государство, народ, коллектив, техника)" [Л9 Краткая философская энциклопедия. Ред. Губский Е.Ф. и др.]. Здесь уже рукой подать до "кристалла идеологии" [Л10 Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы].

Постепенно миф наделяли все новыми функциями. Возникла точка зрения на миф как на способ: "миф есть способ социального существования" [Л11 Рапопорт А.Г. Границы проектирования] или: "миф - это единственно возможный способ диалога человека с миром" [Л12 Лобок А.М. Антропология мифа] или: миф -"особый способ ориентации человека в мире" [Л13 Антоновский А. О специфике мифологической ориентации]. Или: точка зрения на миф как на ценность, наделенную определенными функциями (указание направлений человеческого поведения, поддержание нормальной жизни в обществе, борьба с фрустрацией, помощь человеку в преодолении конфликтов и стрессов) [Л14 Карцева Н. Общество, лишенное мифов].

Фромм считал миф "системой мышления и действия, основания которой разделяются некоторой группой и предоставляют индивиду рамки ориентации и объекты поклонения" [Л15 Fromm E. Psychoanalyse und Religion].

Под мифами можно подразумевать "картины, изображающие мир с точки зрения видящего извне - в противоположность фрагментарному видению, созерцающему мир изнутри". При этом миф оказывается "фундаментальным свойством человеческого сознания, обеспечивающим его целостность - целостность индивидуума, коллектива - через целостность мировосприятия". Тогда миф есть "сам принцип истинности, способ верификации, соответствующий данной конфигурации знания" [Л16 Мириманов В.Б. Искусство и миф. Центральный образ картины мира].

Вообще библиография мифа насчитывает сотни тысяч публикаций.

Обыденное сознание приписывает мифу оттенок эфемерности, выдумки, неправды. В то же время всеми ощущается смутная, архаическая, внементальная, сокрушительная мощь мифа.

Давать мифу априорные оценки - некорректно. В данной работе термин "миф" употребляется в чисто техническом смысле, свободном от оценочных бытовых суждений. Автор надеется, что благодаря этой оговорке чувства читателя, осознающего свою принадлежность каким-либо мифам, не будут затронуты.

Какой же взгляд на миф является "правильным"? Не существует категорических аргументов в пользу какого-либо одного из них. Каждый заключает в себе некоторый частный конструктив. И каждый конструктив с точки зрения всей совокукпности существующих определений представляется упрощенным, частичным и недостаточным.

Смутная тень мифа мелькает то здесь, то там в разрывах тумана подобно улыбке Лох-Несского Чудовища. Сказанное представляется поводом для переосмысления категории мифа.

Продолжение обзора: СМД-методология и диффузия в нее категории мифа

Поскольку ниже предполагается в существенной степени опираться на представления СМД-методологии, сложившиеся в ней представления о мифе вынесены в нижеследующий отдельный пункт.

В начале 50-х годов на философском факультете МГУ возник Московский методологический кружок (ММК), первыми участниками которого стали А.А. Зиновьев, Б.А. Грушин, Г.П. Щедровицкий, М.К. Мамардашвили и другие тогдашние студенты, впоследствии оставившие заметный след в различных областях науки и практики. В их трудах положено начало оригинальному логико-философскому течению - системомыследеятельностной (СМД) методологии.

СМД-методология обладает большим потенциалом надпредметности (кросс-предметности), каковой предполагается использовать в предпринимаемом нами исследовании.

Кроме того, она не стала еще застывшим "памятником мысли" и в самом своем основании имеет потенциал дальнейшего развития. При очередном повторении диагностированной в классической работе Г.П. Щедровицкого [Л17 Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов] ситуации кризиса наличной системы понятий с упомянутой работы остается снять кальку. Когда "многосторонняя комплексная практика" последнего времени не умещается, например, в представлениях о мыследеятельности, развитых в трудах ММК, это принуждает в очередной раз вырабатывать "принципиально новые онтологические представления о мире" со всеми вытекающими последствиями. Ведь СМД-методология есть форма "всеобщего мышления, замкнувшая на время (курсив мой) рамки нашего мира"[Л17 Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов].

В 1979 году СМД-методология вступила в период организационно-деятельностных игр (ОДИ). Как отмечает их создатель [Л18 Щедровицкий Г.П. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности], термин “игра” в это словосочетание попал в условном негативном смысле, когда потребовалось отмежеваться от совещаний, семинаров, симпозиумов и других ранее практиковавшихся форм коллективной мыслительной работы. С годами подходящей замены термину все не находилось, к упомянутому словосочетанию привыкли, а потом вывеску менять стало поздно. По сути же ОДИ есть форма организации коллективной мыследеятельности, средство и метод решения сложных проблем. Важно, что решение ищется не абстрактно, а именно для сложившихся условий и для собравшегося коллектива. ОДИ предварительно проектируется как многоплановая конфликтная ситуация на практически невыполнимые объемы работ в условиях неполной информации и коллективного конкурентного действия, что открывает простор для развития участников и продуцирует открытый спектр типов результатов – от составления программ разработок до построения новых знаковых форм фиксации содержания, средств, методов и техник взаимопонимания, построения программ комплексных межпредметных исследований, внедрения в практику системных новообразований, комплексных экспериментальных исследований различных систем и организованностей и др.

В 1990 году в незаметнейшем отраслевом сборнике появилась публикация В.В.Голубчикова [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах]. (Иногда достаточно выкопать ямку в песке, крикнуть туда что-нибудь и закопать обратно, чтобы информация не пропала.)

Автор на материале проблемно-практических игр исследует деятельность игротехника. Отправной точкой для него служит утверждение, что “игротехник имеет дело непосредственно с человеком, и уже опосредованно - с теми проблемами человеческой практики, которые вносятся в игру ее тематическим содержанием”. Автор декларирует так называемый "машинный" подход к человеку. Он оппонирует “гуманистам” - людям, любящим “употреблять применительно к себе и другим такие слова, как наитие, озарение, интуиция …, то есть говорить о том, что неизвестно откуда берется и неизвестно куда девается”. В отличие от них, “игротехник должен ясно себе представлять, с какого типа машинами в человеке он имеет дело, какого типа воздействия он оказывает на эти машины и к каким результатам его воздействия приводят”. Первоначально в составе человека выделяется психосоматическая машина. Не дело игротехника играть на психике; особенно важно ее ненароком не поломать.

Далее вводится представление о социумальной машине – “охватывающей человека совокупности структур и процессов, характерных для больших скоплений людей вроде промышленных предприятий, бюрократических учреждений, войсковых частей, профессиональных сообществ, тюрем, политических партий, наций и народов, клубов по интересам, экипажей кораблей и т.п.” Что очень важно, “…сама по себе игра является своего рода социумальной машиной”. Игротехник должен учитывать законы ее функционирования, что налагает на его действия дополнительные ограничения.

Собственно предмет деятельности игротехника – так называемые мифопрактические машины. Если некоторое представление только декларируется, оно имеет в лучшем случае статус “говорения”. Будучи поддерживаемо соответствуюшей практикой человека, представление приобретает для него статус реальности. Это значит, что усвоенные представления (= мифы) формируют впечатления от видимого, а, следовательно, и поступки человека во внешнем мире. Говоря образно, “миф и человек прорастают друг в друга".

Продолжая упомянутую тенденцию прорастания, “человек становится машиной по исполнению своего мифа – то есть мифопрактической машиной”. Тогда уж ”не человек управляет мифопрактической машиной, а она управляет им".

В таком симбиозе человек приобретает новые качества. Они способны помочь ему в преодолении несовершенств психосоматической машины и “обыгрывании” машин социумальных. Какими же должны быть мифопрактические машины людей, чтобы дать им возможность преодолевать действие законов функционирования социумальных машин? Такими ли, как в финале Набоковского "Приглашения на казнь", или при вытаскивании себя за волосы лихим Бароном Мюнхаузеном, или как в "Голом короле" у Ганса Христиана Андерсена? - может спросить ехидный читатель. Но вопрос не задан, а по сему ответ отложен.

Принципиально нетривиальное взаимодествие с социумальными машинами возможно потому, что “образ жизнедеятельности человека определяется его персональным мифом". Его реакции, в том числе, и на воздействие со стороны социумальных машин и его активность, в том числе, и по отношению к социумальным машинам проходят через его мифопрактическую машину. Скажем жестче: любая социумальная машина частично находится в нашей голове, частично - в головах окружающих, и вот уж здесь-то, или, в крайнем случае, там возможны более или менее серьезные коррекции.

В качестве примера рассмотрен миф: “Иногда я совершаю ошибки, иногда другие совершают ошибки”. Оказывается, две части этого мифа конкурируют между собой, в результате чего первая часть атрофируется, а вторая приобретает всеобщность и разрушает способность человека конструктивно воздействовать на жизненные ситуации.

Другой пример из статьи: “Люди делают только то, что они хотят и могут делать. Требовать от них большего невозможно”. Такой миф более конструктивен. "Избирая миф, человек, по сути, избирает жизненный путь, избирает свою судьбу". Вот только всегда ли этот выбор происходит осознанно?

Приведенные в статье примеры анализа мифа существенным образом опираются на контексты, в силу чего не имеют присущей точным наукам строгости и уподобляются анализу художественных произведений.

Функция игротехника - разрушение существующей мифопрактической машины и создание (освоение) новой.

Первый этап - разрушение. Применительно к тем основаниям, которые маркированы как серьезные и значимые для человека. Здесь действенны агрессия, деструкция, жесткая критика, проблематизация, доведение до состояния "так больше жить нельзя". Последователи школы Щедровицкого пользуются здесь термином “разбить ведро”, подразумевая воображаемое ведро с узкой прорезью, фигурально говоря, надетое на голову участвующего в игре предметника, и мешающее нормальному (с точки зрения игротехника!) кругозору. "До того, как места, заполненные существующей мифопрактикой, не освобождены, ничто новое не может быть там размещено". К началу 90-х годов люди в массе перестали серьезно относиться к системам деятельности, в которые они по воле судьбы были вмонтированы. В играх на смену жесткой проблематизации пришли кураж, абсурд и осмеяние. "Осмеянный миф уходит и никогда не возвращается".

Второй этап - создание (освоение). "Опустошенному участнику игротехнически-методологическими силами закладывается в голову новая мифопрактика" (Приведенное в работе [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах] подробное описание технологии мы опускаем как малоинтересное предполагаемому читателю). Исполнители - внешние игротехники или методологи. В крайних случаях при этом происходит своего рода “зомбирование”, основательно мешающее в дальнейшем живому контакту с людьми. Поэтому предпочтительнее, чтобы "человек из всего хаоса внутреннего и внешнего опыта сам для себя формировал новый способ восприятия и действия". При этом для него основным средством различения разных мифопрактик (миров?) становится свое-чужое, а не правильное-неправильное". Возникает основа для конструктивного взаимодействия с Иным. В первом случае человек служит навязанному извне мифу, который остается ему чужд, во втором – наоборот – миф служит человеку. Имея опыт внутренного мифотворчества, человек способен осуществлять его по мере надобности, приобретая этим дополнительную степень свободы.

Термин "миф" употребляется автором рассматриваемой статьи [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах] в том значении, в котором он сохраняет работоспособность в рамках игротехнической практики. В этом залоге "мифом называется любой набор представлений, который определяет и организует образ восприятия и действия человека".

Проблемное месиво.

Конечно, и последнее из приведенных определений не является ни бесспорным, ни исчерпывающим. Просто мы фиксируем, что СМД-методология обратилась к категории мифа (в своем понимании) и даже сделала решительный шаг на пути превращения его в практический инструмент.

По-видимому, методологи с их сетевой организацией и конкурентно сложившимся "институтом полевых командиров" представляют наиболее деятельное и мобильное из интеллектуальных сообществ современности. Поэтому приводимые соображения адресуются в значительной степени именно им.

1. Срок жизни игротехнического "мифа" ограничен продолжительностью игры и не слишком длительного (обычно от нескольких месяцев до года) послеигрового периода. С 79 года разными командами были проведены тысячи оргдеятельностных и подобных им игр. Каждая из них вносила в социум некоторую локальную инновацию. Результат игры порождал затухающий во времени процесс, если только не превращался тут же в орудие местной политической игры, которая вызывала скорый передел заказавшей ее структуры. Последствия инноваций в отношении организации деятельности каждой из дочерних структур также сглаживались во времени. Таким образом, создание (проектирование? выращивание?) устойчивого, долгоживущего мифа является проблемой практики ОДИ. Сходная проблема возникает в практике консалтинга, психотерапии и т.д.

Поскольку СМД-методология не оперирует временными категориями, проблема продолжительности существования мифа не могла быть в ее рамках даже поставлена. Существующий аппарат СМД-методологии не адекватен прблеме "износоустойчивочти" мифа. Но, не имея средств для отслеживания динамики мифа во временной перспективе, СМД-методология обладает богатым арсеналом средств для организации деятельности по всестороннему изучению и преобразованию чего бы то ни было, и мифа в том числе.

2. Наряду с этим в социуме встречаются иные, более устойчивые, возникшие как эволюционно, так и революционно, явления, квалифицируемые исследователями в качестве мифов (благо, что категория мифа в культуре не имеет четких границ):

- поверия, религии, старые и новые секты, духовные учения с институтом последователей;

- обычаи, традиции, обыкновения;

- локальные, глобальные, корпоративные культуры;

- идеологии, общественные строи, хозяйственные уклады;

- общественные движения;

- спрос и потребление рекламируемых определенным образом товаров и услуг;

- имиджи политических деятелей и партий;

- образы жизни, стили существования;

- социокультурные иституты спорта; образования, здравоохранения, моды, юстиции.

Существуют также устойчивые явления, которые мифами называть не принято: семья, коллектив, нация, соборность, государство и т. д.

Разработанными до сих пор средствами точных и гуманитарных наук, СМД-методологии, социальной инженерии и т.д. по отдельности не удается за редким исключением создать искусственные мифы, сопоставимые по устойчивости и долговечности с мифами, возникшими в социуме без их сознательного участия и прошедшими суровый естественный отбор. Если миф все-таки "случается", никто не в состоянии припомнить, как это произошло. Современные руководства по рекламе, имижд-мейкингу и т.д. оставляют впечатление поваренной книги. Они не ставят задач, превосходящих кратковременное манипулирование общественным сознанием. Почему оказались "долгожителями" те мифы, а не другие, как они функционируют, КАКИМ ОБРАЗОМ ВОСПРОИЗВОДЯТСЯ В ВЕКАХ - остается неясным.

Таким образом, за пределами ОДИ, в социуме создание устойчивого мифа в принципе возможно, но в настоящее время является не только технологической, но прежде всего теоретической проблемой.

3. Несмотря на предпринимаемые средствами массовой информации усилия, с начала 90-х годов не удается преодолеть широкое распространение "отмененной" идеологии на 1/6 части земной суши. Здесь зафиксировано весьма важное свойство мифа. После того, как по некоторым причинам прекратилась внешняя энергетическая накачка, миф, проявляющийся в данном случае в виде массового мировоззрения, продолжает автономно существовать в течение длительного времени несмотря на мощную "контрпропаганду". Именно устойчивость отличает миф от других социальных явлений. Проблемой является демонтаж отработанных мифов, массовое или "поштучное" освобождение из них членов социума начиная с себя лично.

4. Проблемой является осознание мифа как первая стадия работы мифодизайнера с ним и как решающая стадия отношения с ним самого носителя мифа.

5. Не только технической, но и этической проблемой является диагностика мифа.

6. Базовой проблемой является осознание природы и места мифа в онтологической картине мира. Не имея исходной модели, не проведя исходной тематизации, СМД-методологии затруднительно играть свою организующую роль. Пока тематизация не проведена, ей оставалось бы давать указания типа "пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что", хотя представления о том КАК идти и КАК нести были бы построены безукоризненно.

Читатель, несомненно, заметил, что пункты настоящего раздела расположены в порядке нарастания важности. "…к главному всегда идешь пятясь; в последнюю очередь появляются именно наиболее общие вещи" [Л20 Фуко М. Забота об истине].

Общее непонимание желательного направления развития практики мифа и недостаточная эффективность практики существующей объясняется слабостью теории. Ныне используемые представления о мифе не являются удовлетворительными, вследствие чего изготовители плодят упомянутые "псевдомифы". Их взаимная несовместимость, беспорядочность, избыточность и неосознаваемые последствия порождают море социальных и личных проблем. Необходимо новое, более полное представление о мифе. Оно является наиболее действенным средством защиты от манипулирования. Именно адекватное представление о природе этой сущности отличает мифодизайн от мифоложества.

Акт интуиции

Под влиянием распространившейся в мире научной парадигматики наше сознание оказалось "разграфленным" на отдельные топики. В каждый момент времени мы работаем в одной и только одной из них. Рассматривать одновременно несколько топик не принято. Поэтому миф, не будучи локализован целиком ни в одной из последовательно рассматриваемых нами топик, оказывается неуловимым.

Миф есть сущность большей размерности по сравнению с областями понятий наличных наук, практик и методологий. Накопленные в культуре материалы по мифу суть его проекции, следы на совокупностях представлений конкретных наук, практик, культур.

Конкретизация основной проблемы

Поскольку миф локализован ФРАГМЕНТАРНО на разнородных носителях (в том числе, на людях и их отношениях), возникает проблема "выследить" миф по его проекциям, РЕКОНСТРУИРОВАТЬ миф по следам.

В культуре следами мифа могут оказаться, например, "такие дискурсы, которые – по ту сторону их формулирования – бесконечно сказываются, являются уже сказанными и должны быть еще сказаны" [Л21 Фуко М. Порядок дискурса], а также сны, ритуалы, сургучные печати, великие стройки, форменные пуговицы, факелы для шествий, отблески костров, трепет знамен, художественные стили, звуки духовых оркестров и.др.

Подход

Для решения этой проблемы используем системно-антропологический подход.

Системность подхода - в том, что миф полагается системой в смысле, придаваемой этой категории в рамках СМД-методологии, предписывающей рассматривать в качестве системы совокупность процессов, структур связей, набора функций, материала и его организованностей. Приведенной трактовкой категории системы мы обязаны Г.П.Щедровицкому [Л22 Щедровицкий Г.П. Два понятия системы]; заметим, что ее значение выходит далеко за рамки СМД-методолгии. Системный анализ претендует на эффективность в отношении любых конкретных наук и рациональных практик. Видение процессов делает подход естественным для аналитиков, консультантов, методологов, игротехников.

Антропологичность подхода - в том, что при полагании фона, т.е. при компоновке плацдарма построения мифа как идеальной сущности стягиваются те совокупности представлений конкретных наук, практик, методологий, которые необходимы для объяснения существования человека. Такой подход естественен для психологов, антропологов, социологов, культурологов и других гуманитариев.

Заявленный системно-антропологический подход предполагается использовать для того, чтобы положить интересующую нас идеальную сущность. При обращении к субьект-объектному, деятельностному или иному подходу она может играть роль объяснительной модели.

Перевод основной проблемы в задачу

Произведем реконструкцию мифа как идеальной интегрированной сущности по ее проекциям на условные “плоскости” (или “подпространства”), под которыми понимаются совокупности представлений наиболее значимых наук, практик и методологий, имеющих отношение к человеку. При этом миф полагается сущностью более высокой размерности по отношению к каждой из его рассматриваемых проекций. Предполагается, что взаимодействовать с мифом будет возможно посредством разработанной в дальнейшем компоновки операционализмов используемых подпространств низших размерностей.

Полагание фона

Миф пронизывает границы. В том числе, - границу индивидуальности. Тогда при реконструкции он предстанет перед нами некоторой субъект-объектной композицией. Поэтому фон для полагания мифа должен включать как внутренний мир человека, так и внешний.

В качестве базовых проекций мифа изберем, с одной стороны, его проекции на внешний мир человека, с другой стороны - проекции на внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознательное). Заметим, что перечисленные при первичном анализе дискурсов представления ложатся именно в эти топики.

Интересно также сопоставить их набор с набором "полярных теоретических представлений" о человеке, послужившим отправным пунктом работы Г.П. Щедровицкого "Человек" как предмет исследований": 1.человек как предмет социальной системы; 2. отдельный человек со свойствами, почепрнутыми из эмпирического анализа; 3. Человек как биологическое существо [Л23 Щедровицкий Г.П. "Человек" как предмет исследований]. Аналогия исходных конфигураторов наводит на мысль, что ГП исследовал скорее не человека, а следы мифа о нем.)

Оставим за собой право в дальнейшем выделять в составе как внешнего, так и внутреннего мира человека любое количество необходимых для работы топик. Например, пространство внешнего мира может быть расслоено на подпространство социального и подпространство культурного. А пространство внутреннего мира может быть представлено в виде "слойки" множества экземпляров конкретных индивидуальных миров, мощностью пакета которых обеспечивается всеобщность полагаемого мира, переходящая в “объективность”, а то и в объективность.

Под индивидуальным сознанием мы будем понимать организованность индивидуального идеального материала, возникающую при соприкосновении индивидуалтьности с процессами коллективной мыследеятельности. [Л24 Алексеев Н.Г. Заметки к соотношению мыследеятельности и сознания].

Под личностным бессознательным будем понимать совокупность психических процессов, актов и состояний, не представленных в сознании субъекта [Л25 Философский энциклопедический словарь. Ильичев Л.Ф. ред.].

Условно изобразим названные n совокупностей представлений в виде n (пока трех) взаимноперпендикулярных плоскостей, собрав их в единый базис-конфигуратор интегрального мира (Рис.1). Линии пересечения плоскостей (границы подпространств) назовем ребрами или осями. Опорный базис открывает дорогу инструментализмам анализа и синтеза мифа. Чтобы предостеречь читателя от излишней натурализации и подчеркнуть различие с декартовыми осями, кратко охарактеризуем их природу.

Пересечение плоскостей внешнего мира и индивидуального сознания образуют ось социального перформанса. Под социальным перформансом понимается исполнение индивидами социальных ролей. Точки этой оси со стороны подпространства внешнего мира есть социальные роли, они же со стороны индивидуального сознания суть социальные ниши. Таким образом, число точек этой оси является счетным, но пока не упорядоченным.

Пересечение плоскостей индивидуального сознания и личностного бессознательного образует ось предсознания. Положение этой границы нестабильно. Оно меняется в зависимости от суточного цикла и состояния психики. Из точек, относящихся к этой оси можно уверенно идентифицировать припоминаемые сны, а также ситуации "дежавю" (субъект узнает их, но не может воспроизвести контекст, поскольку он скрыт в бессознательном). Таким образом, число точек этой оси нестабильно и не определено. Охарактеризовать эти точки со стороны личностного бессознательного затруднительно.

Пересечение плоскостей личностного бессознательного и внешнего мира образует ось коллективного бессознательного. Юнг определял коллективное бессознательное как часть индивидуальной психики, содержащую архетипы ("психические содержания, события из которых не имеют своего источника в отдельном индивиде, обнаруживающие свое присутствие посредством символических образов" [Л26 Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее]). Аргументом в пользу локализации коллективного бессознательного именно в этой области базиса служит утверждение Юнга, что последнее "представляет собой своего рода психологический эквивалент окружающего мира и поэтому постоянно проецируется на него" [Л27 Юнг К.Г. Современный миф о "небесных знамениях"]. Среди точек этой оси со стороны внешнего мира выделим архетипы, а со стороны личностного бессознательного - соответствующие им типовые ситуации. Число архетипов равно числу типовых жизненных ситуаций и, таким образом, является счетным, а, может быть, и конечным. Между ними лежат точки, соответствующие нетипичным ситуациям.

Введение некоторого отношения порядка между известными архетипами, назначение характеристик точек промежуточных интервалов рассматриваемой оси и постановка проблемы психометрии архетипа ("архетипометрии") могло бы способствовать конституированию мифодизайна в качестве практики.

В области бессознательного лежат источники энергии субъекта. Естественно, нетипичным ситуациям соответсвуют более вялые ответы со стороны бессознательного, чем ответы, инициируемые архетипами. Число нетипичных ситуаций также является счетным. Коллективное бессознательное с коренящимися в нем архетипами согласно исследованиям психологов [Л7 Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов] недоступно влиянию сознания на обозримых временных интервалах. Единственный способ сотрудничества с ним - подключение к источникам психической энергии, маркируемым архетипами.

В инструментальных целях может быть введено шкалирование осей базис-конфигуратора в зависимости от существа решаемых прикладных задач - например, в соответствии с психологической ценностью сущностей, представляющих точки осей, в соответствии со степенью свободы предпринимаемого движения от некоторых ограничений и т.д.

Точка начала координат имеет особый статус: здесь нет социальной ниши, социальной роли, ситуации "дежавю", архетипа, спонтанной, разумной или рефлексивной реакции. Роль этой точки будет обсуждаться ниже.

Замечание о формальной архитектонике интегрального мира

От исходной логической оппозиции внешнее-внутреннее мы переходим (разделив внутреннее) к системе трех подпространств: внешний мир-индивидуальное сознание- бессознательное (рис.1). Третье подпространство согласно законам формальной логики должно трактоваться, с одной стороны, по отношению к индивидуальному сознанию как внешнее во внутреннем, с другой стороны, по отношению к внешнему миру человека как внутреннее во внешнем, причем эти трактовки относятся к одной и той же сущности. Первой трактовке мы приписываем смысл личностного бессознательного, второй трактовке – смысл коллективного бесознательного и сосредотачиваем его на границе третьего подпространства с внешним миром. В исторической ретроспективе тождество двух указанных трактовок некогда существовало, но затем в процессе эволюции в среде бессознательного сформировались и были закреплены естественным отбором архетипы, составляющие коллективное бессознательное.

Замечание о динамике

Первой реакцией на упоминание о динамике в образованной аудитории бывает упрек в механистичности. Действительно, динамика известна каждому школьнику как раздел механики, посвященный изучению движения материальных тел под действием приложенных сил. Но, кроме этого, уже давно говорят, например, о динамике в музыке, о динамической психологии, климатологии, о динамике численности популяций, о динамизме как взгляде на мир, о социальной динамике, о динамических закономерностях, о динамике как изменчивости в противоположность статике или неизменности и т.д.

К нашим дальнейшим рассуждениям ближе будет понятие динамической системы в широком смысле как произвольной системы, описываемой дифференциальными уравнениями некоторого вида. Мы не собираемся использовать в данной работе математический аппарат. Но для нас важно, что поведение динамической системы может быть зафиксировано траекторией движения изображающей точки в некотором пространстве. Если нам удастся связать миф с некоторой траекторией, то мы оставляем за собой право использовать аналогии этой кривой с траекторией изображающей точки динамической системы. Например, представление о том, что изменение некоторых свойств (параметров) системы может превратить замкнутую траекторию изображающей точки в разомкнутую (и обратно) [Л28 Немыцкий В.В., Степанов В.В. Качественная теория дифференциальных уравнений]. Другие "математические факты" нам здесь вряд ли потребуются.

Реконструирование "мифа" как идеальной сущности

Будем именовать искомую идеальную сущность "мифом", хотя объем содержания выстраиваемого здесь понятия может не совпадать ни с одним из известных в культуре.

Во введенном n-мерном пространстве будем полагать миф устойчивой самовоспроизводящейся СИСТЕМОЙ.

Поэтому материалом для ее реконструкции избираем только устойчивые явления. Если повторяемость явления зафиксирована, можно предположить что мы имеем дело с проекцией мифа на некоторую совокупность представлений. Миф - повторяемое, устойчиво узнаваемое явление во множестве своих вариантных воплощений. Миф объективно воспроизводится в социуме с участием субъектов. Следовательно, в обозначенном пространстве интегральный мифоморфный процесс имеет замкнутую пространственную траекторию, имеющую свою область притяжения (что предотвращает размывание мифа с течением времени). Соответствующий этому мифу процесс функционирования может проецироваться хотя бы на одну плоскость построенного нами базиса в виде замкнутой кривой. Процесс существует одновременно во всех точках своей траектории, но нашему восприятию доступны только его "следы" на системах представлений наличных наук и практик.

Поскольку мы полагаем миф системой, то кроме мифоморфного процесса, на каждой из образующих базис плоскостей (в каждом из образующих базис подпространств) мы должны выделить остальные топики системы: обеспечивающие данный процесс функциональные структуры, морфологии, материалы и организованности этих материалов, вызванные протеканием мифоморфного процесса [Л22 Щедровицкий Г.П. Два понятия системы].

В проекции на отдельное подпространство (изображаемое на схеме плосткостью) миф может не давать устойчивую систему. Ведь проекция системы на произвольное подпространство не обязана составлять целостность, обеспечивающую ее функционирование.

Заметим, что надпредметный пафос СМД-методологии направлен, скорее, на анализ и установление различений, чем на синтез: "Сравнивать между собой явления, относящиеся к различным сферам, с тем чтобы найти в них общее, бессмысленно. Задача, наоборот, состоит в том, чтобы выделить те существенные различия, которые образуют специфику каждой сферы, и связи между ними, характеризующие законы развития и функционирования мышления" [Л29 Щрдровицкий Г.П. О различии понятий "формальной" и "содержательной" логик]. Нам оставалось "перевернуть бинокль обратной стороной", т.е. РАСШИРИТЬ УГОЛ ЗРЕНИЯ и выстроить явления, относящиеся к различным сферам, в единую замкнутую цепь.

При дальнейших исследованиях уместно будет спросить - в какой степени использованные в качестве условных плоскостей базиса области понятий наличных наук, практик и методологий сами являются продуктами мифов или даже их композициями? Конечно, в начале движения нужны хоть какие-то стартовые ориентиры. И все же, не получится ли так, что мы используем одну и ту же сущность и в качестве рассматриваемого предмета, и в качестве рамки?

На некотором шаге нисхождения от конкретного к абстрактному любая рамка и любой предмет рассмотрения неизбежно попадут в один и тот же класс. Но все же не принято рассматривать философию в рамках философии, социологию в рамках социологии, методологию в рамках методологии? Оставив последний тройственный вопрос без ответа, заметим, что в данной работе рассматривается динамический процесс в рамках, заданных в первую очередь структурами, организованностями и другими статическими сущностями. Динамическое рассматривается в рамках статического, такого различения достаточно, чтобы одну из данных сущностей считать рамкой, а другую - предметом рассмотрения.

Возвращаясь к п.6 раздела "Проблемное месиво", заметим, что онтологическая картина мира - при условии, что она устойчива - может трактоваться как облако мифов.

Герменевтическая интерпретация

Произведенное полагание идеальной сущности можно интерпретировать как акт понимающего (герменевтического) анализа, если совокупность использованных феноменов социума считать единым обобщенным текстом. Такая трактовка снимает вопрос об объемлющей онтологической картине, в рамках которой произведено полагание. [Л30 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики].

Функционирование мифа

Юнг связывал древний миф с культурным оформлением в индивидуальном сознании архетипа, актуализируемого в коллективной практике через паттерны поведения [Л7 Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов]. Напомним, что архетип принадлежит коллектиному бессознательному ("объективной психике"), определяемому врожденной морфологией мозга.

Впрочем, для наших выкладок безразличен механизм трансляции архетипов; важно, что они существуют^[2]. Для функционирования мифа на наш взгляд существенно, что есть некоторая область внутреннего мира человека, недоступная непосредственному рефлексивному осознанию, в которой реакции на состояние сознания и события внешнего мира могут задерживаться и накапливаться; она к тому же содержит ряд устойчивых фокусов, имеющих свойство непосредственно стимулировать человеческую активность.

Внешний мир приводит индивида в типовую ситуацию, в которой актуализируется некоторый архетип, обеспечивающий энергетику мифа. Бессознательный ответ индивида вовлекает его в коллективные действия, которые осознаются в виде судьбы, рока и т.д., поддерживают актуализированный тип социальной практики, который приводит его в ту же или иную типовую ситуацию, возбуждающую тот же или иной архетип. Если процесс сложился, члены социума подчиняются ему как естественному порядку вещей. Замкнутые траектории описанного типа (Рис.2) в проекции на совокупность представлении антропологии фиксируются антропологами в качестве мифов. На нижеприведенных рисунках следует видеть не объемную n-мерную замкнутую траекторию, а набор n плоскостных проекций этой траектории.

Архетипические мифы не исчерпывают перечень устойчивых явлений. Поэтому правомерно предположение, что реконструированная выше траектория мифоморфного процесса не является единственно возможной. К тому же эволюционная теория развития человека предполагает наличие механизмов филогенеза всех без исключения его составляющих, в том числе, и архетипов. При этом механизмами формирования объективной психики должны служить только устойчивые, повторяемые явления - например, мифы, обладающие замкнутыми траекториями, отличными от описанных. Затем (по мнению психологов) в процессе эволюции человека функции ответов на типовые ситуации закрепились наследственно передаваемой морфологией мозга, ныне известной в качестве архетипов.

Какова же эта мифоморфная неархитепическая траектория?

Наметим разворачивание интегрального мифоморфного процесса из следующих соображений. Процессы, протекающие в выделенных нами плоскостях, взаимно обусловлены. Укажем способ перетекания мифоморфного процесса с плоскости на плоскость. Процесс, протекающий во внешнем мире, запускает некоторый процесс в личностном бессознательном. Далее, процесс в личностном бессознательном запускает процесс в индивидуальном сознании. Процесс в индивидуальном сознании запускает процесс проявления активности индивида во внешнем мире. В целом мифоморфный процесс является гетероморфным: на различных участках своего цикла он имеет разную природу, разворачивается на разном материале, в разных структурах. В частности, в "слойке" подпространств индивидуального сознания понятие мифа позволяет выделить объективный личностный материал, некоторое "коллективное сознательное" и наблюдать формирующий его процесс "когерентного мышления". Условное начало мифообразующего процесса может лежать в любой точке его замкнутой траектории. Возможен и цикл с обратным направлением движения (здесь мы отвлекаемся от той истины, что сознание работает только с интерпретациями ощущений от внешнего мира, "отфильтрованными" бессознательным). В качестве механизма связи между индивидуальным сознательным и личностным бессознательным укажем на принадлежащий Юнгу закон психической компенсации, согласно которому любое свойство психики, выявленное на уровне сознания, компенсируется противоположно направленным свойством в сфере бессознательного.

Направление движения в цикле может служить основанием для условного деления мифов на "правые" и "левые". Они различаются типом детерминации активности субьекта (сознательная или бессознательная). Как мы видели на примере мифов Юнга, возможны процессы с периодической сменой типа детерминации - периодическим "реверсом" (доплонительное обсуждение этого явления проводится ниже).

Прохождение вектором мифоморфного процесса оси предсознания может фиксироваться субъектом как запомнившийся сон, озарение, эвристическая реакция (со стороны индивидуального сознания), либо в виде неосознаваемой установки на определенную ориентацию его личностного бессознательного.

Прохождение вектором мифоморфного процесса оси социального перформанса фиксируется субъектом как своя собственная разумная ментальная реакция и/или собственная рефлексивная ментальная реакция, оно же фиксируется окружающими как разумное действие субъекта и/или рефлексивное действие субъекта, как исполнение персонажем свой роли в мифе или как его выход за рамки роли. Благодаря наличию неподвластной контролю рефлексии траектория процесса в этой точке может претерпеть непредсказуемые изменения. Вот почему осознание, рефлексия, могущие разрушить замкнутость мифоморфного процесса, а с ним и самый миф, являются наиболее мощными средствами демифологизации. Личности, склонные к рефлексии, менее подвержены воздействию мифов. Впрочем, если субъект квалифицирует происходящее с ним как миф, то последствия такой квалификации зависят от того, что субъект разумеет и чувствует за этим словом. Осознав факт своего участия в мифе, меняя отношение к мифу и своему участию в нем, человек получает возможность освободиться от мифа. Таков путь решения одной из поставленных в статье проблем.

При прохождении оси архетипов вектор мифоморфного процесса претерпевает частичное отражение. С точки зрения окружающих возникает бессознательная спонтанная реакция [как прицельная, т.е. по обратному направлению хода процесса, так и рассеянная, поскольку ситуация, как правило, бывает не чисто типической]. Проникающая составляющая мифоморфного процесса бессознательно воспринимается субъектом как программирование его личностного бессознательного. Если отражение преобладает над проникновением, то вектор мифоморфного процесса может изменить направление на обратное. Произойдет "реверс".

Представленные здесь траектории существуют в логическом времени. Они никоим образом не являются имитациями реальных мифоморфных процессов.

Траектория процесса функционирования мифа может иметь точки пересечения (подходить с разных направлений к некоторой особой точке намеченного нами пространства), тогда она напоминает по форме листок клевера. Будем для простоты называть такой процесс клеверным, и соответствующую ему систему – клеверной. Клеверная траектория, проходящая через нулевую точку, характеризует свободно творимый субьектом миф (Рис.3, 4).

Нулевая точка, начало координат играет в базис-конфигураторе интегрального мира особую роль. Нет ничего, что бы предопределило направление движения исходящего из нее мифоморфного процесса. Это - точка источника или точка свободной воли. Благодаря ее наличию каждый из нас способен творить мифы по собственному произволу. В этом случае траектория мифоморфного процесса выходит из нулевой точки.

Можно себе представить и другой случай замкнутой пространственной кривой, которая не имеет точек самопересечения, и проекция которой на каждую базовую плоскость может быть не обязательно замкнутой траекторией. Заметим, что такая траектория пересекает ось коллективного бессознательного, как правило, в точке нетипичной ситуации. Если мы вовлечены в такой миф, то не мы его создавали: мифоморфная траектория минует нулевую точку (Рис.5).

Метафизика мифа

Хайдеггеровское человеческое присутствие есть, по-видимому, один из первичных, базовых мифов. "Присутствие расположено прежде возможностей, которые оно не предвидит. Оно подвержено перемене, которую не знает. Оно движется постоянно в ситуации, которою не владеет." [Л31 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики] Вряд ли удастся выявить хоть несколько мифов, предшествующих присутствию.

Понятие о замкнутой траектории мифоморфного процесса (рис.5), "сканирующей" весь объем интегрального мира, позволяет скромно указать философии ее скромное место, то есть выделить наглядное соотношение между человеческим присутствием и метафизическим философствованием. Последнее есть ЧАСТЬ присутствия, протекающая в пределах индивидуального человеческого сознания. Но не забудем, что сами понятия, в том числе, понятия предельные, "имеют хождение" только в пределах этого сознания. Они – только эфемерные цветы оранжереи сознания, только ограниченный пределами этой оранжереи участок течения присутствия, хотя и стремятся В ПРЕДЕЛЕ отразить (и неизбежно преломить!) человеческое присутствие целиком. Метафизическое философствование вечно тщится исчислить "квадратуру" мифа человеческого присутствия. Мирообразующие понятия суть следы, экскременты мирообразующих мифов в моем или Вашем сознании.

Это только с точки зрения философа "философствование есть основное событие присутствия" а не одно из вполне равноправных составляющих его. Ведь прежде всего “…человек в качестве человека экзистирует…” [Л31 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики], а не философствует.

Что может быть первичнее присутствия? Разве что миф о единстве, неразрывности, взаимной обусловленности присутствия и отсутствия, жизни и смерти, бытия и небытия. Эту-то нижнюю карту в колоде, этот “донный” миф и уместно назвать истиной, а построенную на ней стратегию - абсолютной.

Междисциплинарная кооперация

ЗАМКНУТОСТЬ обсуждаемой траектории является ключевым моментом для организации межпредметного взаимодействия в рамках мифодизайна.

Известное неприятие психологии СМД-методологами обычно аргументируется фрагментарностью и принципиальной несоотносимостью многочисленных психологических теорий. Ведь сами столпы психологии заявляют: "…мы не знаем, чем именно бессознательное является в действительности. Мы знаем лишь его парадоксальные проявления" [Л27 Юнг К.Г. Современный миф о "небесных знамениях"]. Так что же практичнее - иметь представление о парадоксальности прявлений бессознательного, накапливать и учитывать соответствующий эмпирический материал, или полагать бессознательное, а заодно и психологию не существующими? Здесь предлагается первый путь. Взаимодействуем же мы, например, с погодой несмотря на парадоксальность ее проявлений.

Практика ОДИ показала, что своими средствами СМД-методология не в состоянии создавать "долгоиграющие" мифы (устойчивые мифоморфные траектории) за исключением, разве что, мифа самой СМД-методологии. Поэтому установление предлагаемой кооперации представляется целесообразным экспериментом. Здесь от психологии и социологии требуются не всеохватность и кристалльная стройность теоретических построений, а обеспечение конкретных технических функций: управление конфигурацией мифа (рис.2-5), грубая и тонкая настройка мифоморфного процесса по опорным точкам на осях базис-конфигуратора, определение направления разворачивания мифа (т.е. типа детерминации поведения индивида) и т.д. То есть, введение в рамках кооперации психологического (психотехнического) и социологического предельных горизонтов является контролируемым. На первый взгляд кажется, что эти горизонты всегда могут быть ограничением функций сжаты до безопасных для СМД-методологии пределов.

По-видимому, наиболее эффективным из средств координации межпредметных исследований является организационно-деятельностная игра. Основой проекта предлагаемой в данном разделе ОДИ по мифодизайну может послужить "шахматка взаимных запросов" заинтересованных наук, практик и методологий по поводу мифа.

Например:

Табл.1

	М И Ф	1. СМД-методология	2. Психология	3. Социология
	1. СМД-методология	1.1. СМД-методология о мифе	1.2.a. 1.2.b. …	1.3.a. 1.3.b. …
	2. Психология	2.1.a. 2.1.b. …	2.2. Психоло-гия о мифе	2.3.a. 2.3.b. …
	3. Социология	3.1.a. 3.1.b. …	3.2.a. 3.2.b. …	3.3. Социо-логия о мифе

Клетки этой (напоминающей форму записи тензора) таблицы служат для фиксации взаимных запросов наук, практик и методологий на проведение конкретных исследований по мифу, а также для фиксации предоставляемых результатов, для построения соответствующего мифу научного предмета, для компоновки монопредметных операционализмов в полипредметные. И главное - для формирования схемы метода исследования, соответствующего сущности мифа.

Принципиально важен вопрос - в какой мере коллективное действие (ОДИ) может продуцировать индивидуальную оспособленность средствами распознавания, диагностики мифа и выхода из него.

ЗАМКНУТАЯ мифоморфная траектория оказывается "нитью Ариадны". Придерживаясь ее, психологи смогут обосновывать теоретически и обеспечивать практически надежную блокировку или приемлемую "кучность попаданий" субъекта или группы из заданной социальной ниши на заданный архетип и обратно с целью их взаимной воспроизводимости. Полезен будет возможно более полный "гербарий" архетипов. Аналогично социологам предоставляется возможность теоретически и практически обеспечивать движение или торможение между конкретными социальными ролями и типовыми ситуациями. Потребуется систематизированный "гербарий" социальных ролей и ситуаций. Казалось бы, далее по накатанной колее, набирая скорость, ОДИ летит к плодотворному результату.

Так что же, миф исчислен, тайна его убита, и человек превратился в управляемое мясо? Ничего подобного. Прочерченный путь упирается в принципиальные сложности подобно построению Вавилонской башни. Если бы реализация была простой, она бы состоялась 1000 лет назад. "Любое проявление архетипа делает ситуацию критической, так что невозможно предвидеть ее развитие. Как правило, оно зависит от реакции сознания. Во время коллективных проявлений архетипов всегда существует большая опасность массовых движений, и катастрофы можно избежать только в том случае, если воздействие архетипа "перехватывается" и ассимилируется достаточно весомым большинством отдельных личностей." Так, архетип языческого бога Вотана вызвал к жизни нацизм в Германии [Л32 Юнг К.Г. Психология нацизма]. Современные политики дорого дадут, чтобы докопаться до "спускового крючка" народных архетипов.

Еще раз сравним работающую мифотехнологию с расщеплением атома. Что ж, отрицательный результат - тоже результат.

Не стоит без крайней надобности "шевелить" архетипы Но, может быть, можно прогнозировать степень их активности, как мы "научились" это делать в отношении погоды или спящих вулканов? Например, за состоянием коллективного бессознательного должна надзирать какая-нибудь федеральная служба сновидений. Что, например, могло бы означать, что из всех стран мира только в России население видит во сне политических деятелей? На каком основании? С какими намерениями? Что из этого может проистекать?

Юнг диагностировал архетип Вотана еще в 30-е годы, но не существовало (и не существует) средств предсказать путь развития фашизма. ПОВЕДЕНИЕ РЕФЛЕКСИВНЫХ СИСТЕМ НЕ ПРОГНОЗИРУЕТСЯ РЕГУЛЯРНЫМИ СРЕДСТВАМИ.

Харибда социологии угрожает исследователям не меньшими опасностями, чем Сцилла психологии: "Социологические закономерности не имеют аксиоматической силы и зависят от широкого культурного контекста, изменяясь от одного общества к другому… Индивидуалистические общества отличаются от коммунитарных…". [Л33 Портянкин Б.А. Размышления о микро- и макросоциологии]. Насколько же сложна социология переходных периодов!

Очевидно, длительность процесса овладевания мифом имеет принципиальное значение. Опасно делать это быстрее, чем мы поймем, как использовать полученное. Поэтому хорошо и даже спасительно, что наши попытки подхода к мифодизайну пока неуклюжи, и до экспериментальной истории нам далеко. Человек существует пока и поскольку до конца не познан. Абсолютное познание человека есть абсолютное уничтожение его. Тогда есть ли механизмы "автоматического" поддержания безопасного уровня незнания человеком самого себя, подбные описанному Маркесом в романе "Сто лет одиночества" или Стругацкими в повести "За миллиард лет до конца света"? Или мы начали очередной "чернобыльский" эксперимент? Какова критическая масса знания человека о самом себе? Может быть, человечество инстинктивно пришло к практике РАСПРЕДЕЛЕННЫХ ЗНАНИЙ, чтобы не допустить критической концентрации их в одних руках?

Допустим, мы достигли совершенства в мифодизайне или совершили существенное продвижение. Это означает, что человек, в том числе, мифодизайнер, да и весь социум стали абсолютно пластичны. Куда ж нам течь? На этот вопрос вряд ли кто-либо готов серьезно ответить. Ведь мы только-только успели осознать некоторые крайности, которых твердо хотим избежать. И решили, что игра стоит свеч.

Если социологи и психологи не помогли нам оседлать миф, они, быть может, смогут описать и купировать психологическую ситуацию неудачника-к-счастью. Ведь работа с мифом есть "на самом деле" РАБОТА ПОНИМАНИЯ СЕБЯ. Здесь включается своего рода кольцевая этическая логика, обусловленная строением объекта познания, включающего субъект познания (матрешечная структура).

По методологической традиции приведем приличествующую случаю байку.

Кукольный театр Филиппа Жанти

В Москву приехал кукольный театр Филиппа Жанти. Открывается занавес, на сцену выходит марионеточный Пьеро. Он расхаживает по ярко освещенной сцене, глазеет по сторонам, делает ручкой кому-то в зале и вдруг замечает, что к руке привязана нитка. Он прослеживает ее взглядом, пробует двигать рукой в разные стороны, чтобы осознать механику, и вдруг сразмаху обрывает нить. Рука виснет плетью. Он разгуливает себе дальше, замечает нитку, привязанную к ноге. После аналогичных манипуляций обрывает и ее. Так он последовательно обрывает все нити, пока не остается последняя, привязанная к голове. Он долго смотрит вверх, следует отчаянный рывок - и он валится на арену мешком тряпок.

Занавес.

(Рассказано А.Г. Сергиным).

Конденсация смыслов: подступы к определениям

В процессе своего разворачивания множество мифов формирует человека, человеческие общности, организации, культуры в их взаимосвязи.

Миф является "первой предметной реальностью" по отношению к человеку, социуму, культуре.

В онтологическом залоге миф есть форма взаимного употребления человека и социума, форма организации опыта такого употребления.

В инструментальном залоге под "мифом" мы будем понимать обладающую устойчивостью и воспроизводимостью систему трех взаимосвязанных, взаимообусловленных и взаимодействующих составляющих, каждая из которых принадлежит одной из следующих областей: коллективная практика во внешнем мире, индивидуальное сознание, личностное бессознательное.

Природа нашего последующего воздействия на миф зависит от того, на какие функциональные плоскости мы его спроецировали. Число их может быть увеличено в соответствии с инструментальной целесообразностью.

Соотношения с продвинутыми дискурсами

Аналитическая психология [Л26 Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее] выделяет в индивидуальном сознании следующие расположенные в порядке удаленности от внешнего мира индивидуума структуры: персона, эго-комплекс, другие комплексы и тень; а в бессознательном - личностное бессознательное, анима (анимус) и, наконец, коллективное бессознательное. Миф характеризуется процессом, "вертикально пронизывающим" все эти слои, входящим с ними во взаимодействие и определенным образом организующим их. Таким образом, миф – это динамическая, а не объектная система. Мифы зашнуровывают человека и социум в единое целое. Именно мифы, пронизывающие структуры внутреннего мира и социума представляют собой "скрепы, гарантирующие единство того мира представлений, внутри которого живет человек" [Л10 Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы]. Иными словами, облако мифов формирует ЕДИНУЮ для индивида и социума "метрику", относительно которой становятся возможными ориентация и протекание как личностных, так и социальных процессов. Вне этой метрики невозможно проследить, как, перефразируя выражение анонимного студента Сорбонны 68 года, "структуры выходят на улицы" [Л1 Фуко М. Что такое автор?].

Соотносясь с терминологией Фуко, можно заметить, что миф проецируется на мир рассматриваемых этой научной школой структур как целостная, замкнутая совокупность диспозитивов. При этом из всего веера смыслов, вложенных автором в это понятие (в его дискуссии с лаканистами [Л34 Фуко М. Диспозитив сексуальности]) диспозитив понимается здесь прежде всего как радикально гетерогенный ансамбль ("включающий в себя дискурсы, институции, архитектурные планировки, регламентирующие решения, законы, административные меры, научные высказывания, философские, но также и моральные, и филантропические положения") с фиксацией сети связей (и их природы) между его элементами. В выстраиваемом нами контексте согласиться с осуществляемым Фуко приписыванием диспозитиву стратегической функции можно не всегда, поскольку, как будет показано ниже, творение мифа не всегда осознанно. Далее, если, по Фуко, "диспозитив всегда вписан в игру власти", то в нашем контексте власть сама по себе является мифом (чем объясняется ее "несубъектность" по Фуко [Л34 Фуко М. Диспозитив сексуальности]).

Известны пятиричные, двенадцатиричные, 64-ричные и другие базисы описания человека. Мифообразующий процеес можно развернуть и проследить и на таких базисах, что обеспечит богатую детализацию, но будет громоздким. Выше представлен минимальный необходимый для объяснения функционирования мифа набор подпространств.

Соотносясь с категориями виртуалистики [Л35 Носов Н.А. Психологические виртуальные реальности], отметим, что, субъективное восприятие мифа ближе к консуеталу, чем к виртуалу. Состояние психологического виртуала говорит о молодости мифа. Поскольку существование мифа, вероятно, не минует стадий, свойственных сферному представлению процесса, то целиком отнести его восприятие к консуеталу затруднительно. Да и стоит ли требовать, чтобы граница разделения чего бы то ни было по одному основанию совпадала с границей разделения по иному основанию?

Обратимся к фундаментальному обзору теорий мифа [Л36 Мелетинский Е.М. Мифологические теории XX века]. Отметим главное сходство и основное отличие разворачиваемой здесь концепции от обсуждаемого в обзоре корпуса теорий. Главное сходство выявляется при сравнении с анализом литературоведения XX века и заключается в выделении в качестве существенного (и даже основного) свойства мифа его повторяемости, цикличности. Основное отличие усматривается относительно системы философии мифа, разработанной Кассирером. Там мифология "является автономной символической формой культуры, отмеченной особой модальностью, особым способом символической объективации чувственных данных, эмоций". Вообще выделение мифа из культуры, декомпозиция культуры на миф и не-миф по признакам природы, структуры или функции, предшествующие его изучению, являются общим местом всего рассматриваемого корпуса теорий о мифе. Действительно, разграничениями выделяются виды и подвиды. В противоположность этому, в разворачиваемой здесь концепции миф предстает как нечто обыденное, непрерывно творимое и воспроизводимое человеком, творящее и воспроизводящее его, как "первоэлемент культуры, "клеточка" ее живой плоти.

Согласно учению Чань, "жемчужина истины должна быть найдена на рыночной площади".

Миф как динамическая целостность

Если в некоторой точке траектории произошел разрыв, то может разрушиться вся траектория или же она восполнится. О динамической устойчивости мифа свидетельствует наблюдение, что "никакой факт не способен изменить миф" [Л12 Лобок А.М. Антропология мифа]. Об этом же говорит крылатая фраза политика: "хотели как лучше, а получилось - как всегда". С другой стороны, поскольку миф - целостная динамическая система, любой фрагмент мифа не способен сколько-нибудь длительно существовать отдельно. Это - "росток" мифа. Цикл мифа достроится (миф "выйдет на орбиту"), или этот фрагмент окажется нежизнеспособным и "засохнет". Впоследствии его могут обнаружить и некоторым образом интерпретировать культурологи или психологи. Но смысл мифа - это общий смысл совокупности компонентов и их взаимосвязей, а не какого-либо одного из них, и даже не смысл всех компонентов, взятых по отдельности.

Диалог о смысле мифа

- Каковы бы оказались человек и социум, если, фигурально говоря, "соскрести" с них всю "позолоту" мифов?

- К счастью, это невозможно; но в принципе под этим слоем просто НЕТ НИЧЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО. Миф - синоним надбиологического в человеке и надстадного в социуме.

"Надо вообразить, что мир, в котором мы живем и существуют все вещи, есть мир мифический, что вообще на свете только мифы и существуют. Такая позиция вскроет существо мифа как мифа. И уже потом только можно заниматься гетерогенными задачами, например, "отвергать" миф, ненавидеть или любить его, бороться с ним или насаждать его" - советует А.Ф Лосев [Л37 Лосев А.Ф. Диалектика мифа]. Совет хорош, но, воспользовавшись им всерьез, мы выяснили, что гетерогенных задач как-то и не осталось.

Редукции мифа

А) Личностное бессознательное играет в динамике мифа роль инерционного элемента, т.е. отложенного ответа. Здесь просматривается аналогия с теорией динамических систем. Если инерционности нет, если процесс минует область личностного бессознательного, ответ на воздействие не имеет механизма накопления и концентрации, то в большинстве случаев осуществляется фиктивно-демонстративная практика, характерная для эпохи социализма. Для ее поддержания требовались колоссальные усилия спец. ведомств, пропаганды и непрерывная мощная накачка внешних материальных ресурсов. Дело делалось формально, "без души". Подобная система является редуцированным мифом, поскольку она не способна поддерживать себя автономно (Рис.6, траектория А). Как уже говорилось, устойчивы только замкнутые циклы, получающие питающую их энергию из источников личностного бессознательного.

Траекторией этого же типа обладает проектная деятельность, только она гораздо сложнее организована. Она представляет собой редуцированный миф, поскольку исключает обращение к бессознательному. “Любую деятельность… можно рассматривать как получение определенного продукта, соответствующего требованиям задачи или целям” [Л36 Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности]. Но ответы на вопросы о целях, ценностях, мотивах, УПРАВЛЯЮЩИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ лежат вне деятельности. Ценности причисляются к краеугольным камням социума, то есть, по определению, существуют длительно. Можно заключить, что они базируются на некоторых полноценных мифах. (Ср. с [Л14 Карцева Н. Общество, лишенное мифов]).

Вряд ли можно согласиться с утверждением, что “вне деятельности нет ни … знаков, ни предметов искусства; вне деятельности нет самих людей” [Л38 Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности]. Поскольку деятельность есть лишь один из редуцированных мифов, принадлежность к ней не является необходимым условием существованием человека; он вполне может существовать и благодаря принадлежности к другим мифам. Пожелание о принадлежности человека к деятельности имеет статус, не больший (но и не меньший), чем официальная заповедь на стене актового зала Смольнинского Института Благородных Девиц: "НЕ БУДЬ ПРАЗДНА".

Фиктивно-демонстративная деятельность может играть роль маскировки, ширмы, за которой воспроизводятся некоторые ведущие полноценные мифы.

В облаке мифов советских времен устойчивые мифы (Рис.5) присутствовали. Так, моральный кодекс строителя коммунизма во многом списан с Евангелия, устойчивость которого проверена тысячелетиями. "Мощное инстинктивное стремление сохранить надмирные идеалы русской жизни столь сильно деформировало коммунистическую идеологию, что даже она приобрела в России "идеационный" характер религиозной веры, выдвинув на первый план все ту же задачу воплощения в земную жизнь абсолютных ценностей справедливости, братства и им подобных" [Л39 Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русь соборная].

Поскольку игротехническая "мифопрактика" отвергает "психосоматическую машину" [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах], то траектории сознательно формируемых ею мифов также попадают в класс A. Этому способствует и сравнительно кратковременная (ограниченная сроком проведения ОДИ) модификация коллективной практики, в которую включены "подопытные мифоносители". По окончании ОДИ они возвращаются в привычную среду, и энергия индуцированных игрой мифов подвергается "диссипации". Интересно, что сама мифопрактика оказывается полноценным (Рис.3,4,5) мифом для мифопрактиков, поскольку ОДИ являются для них образом жизни с включением в него всего их человеческого существа.

В) Если исключена роль индивидуального сознания - налицо миф, формирующий агрессивную или пассивную толпу, которая становится легкой добычей диктатора. Производя описанную редукцию мифа, он оказывается мифодизайнером (Рис.6, траектория B).

С) Если роль коллективной практики уменьшена до пренебрежимой величины, т.е. траектория мифоморфного процесса практически не выходит во внешний мир, не воплощается в коллективную практику, - это уже предмет психиатрии (Рис.6, траектория C).

D) В настоящее время рекламисты пытаются эксплуатировать неосознанные реакции потенциальных потребителей, обеспечиваемые двумя-тремя популярными архетипами. В этом случае простраивается процесс потребления рекламируемого товара под действием бессознательного импульса, провоцируемого срежиссированной ситуацией. Фрагмент мифообразующего процесса реализован во внешнем мире, направлен на ось коллективного бессознательного и отражен обратно во внешний мир в виде акта покупки. Процесс поддерживается непрерывной подкачкой ресурсов на провоцирование рекламной ситуации, фокусируемой (затачиваемой) именно на сигареты "Ява", пиво "Бочкарев" или подгузники от Версаче. (Рис.6, траектория D). Своего рода потуги продать собственную причастность мифу за чечевичную похлебку коммерческого успеха.

E1, E2) "Внешнее" (со стороны манипулирующего субъекта) представление "игротехнического" мифа, построенного из ремесленнического понимания мифодизайна как сноровки "отловить миф {1}, переиначить {2} и втюхать обратно{3}". Это - "короткоживущий изотоп" мифа.

F) "Внутреннее" (со стороны манипулируемого субъекта) представление того же самого "игротехнического" мифа.

Ландшафтный мифодизайн

Вообще слесарно-отмычечный или шулерский подход есть детская болезнь мифодизайна. По мере его развития наряду с поползновениями употребить миф относительно себя будет все более проявляться забота употребить себя относительно мифа. То есть, уподоблять миф не столько сменному картриджу детской электронной игры "Денди", сколько ландшафтам окружающей человека географической среды (все-таки "дизайн" в исходном смысле был направлен на ВНЕШНЮЮ по отношению к человеку действительность). Таким образом, первой главой книги мифодизайна станет мифография - описание больших и малых мифологических "ландшафтов" с целью указания благоприятных для обитания человека областей и путей их достижения. Нас ждет эпоха "великих мифографических открытий".

В этом контексте по-новому прочитывается прогноз гуманитарного философа: "Новый образ человека - это не добродетель, не характер, а прежде всего понимание ценности многообразия человеческих переживаний. Этот новый человек стремится к двум целям: создать свой собственный мир, такой, какой ему удобен, и научиться воспроизводить те элементы среды, которые кажутся ему ценными." [Л40 Гурова Т., Кобяков А. Интервью с О. Генисаретским в статье "Осуждение Фауста"].

Мифографические изыскания должны, в частности, указать, в какой части исследуемого ландшафта можно строить здание очередного социокультурного института [Л41 Марача В.Г., Матюхин А.А. Методологические проблемы изучения и формирования политико-правового пространства], и какой оно может быть "этажности", а в каком месте "почва" скорее, всего, разверзнется, и он будет поглощен плывунами веков, а то и отчетных кварталов. Отчасти это – уже горизонт сотрудничества с политикой, которая, как известно, есть "искусство возможного".

Мифоустроение или трансформация открывшихся мифоландшафтов может оказаться не менее трудоемким делом и грозить не меньшими последствиями, чем печально известный, но, к счастью, не осуществленный поворот сибирских рек. Редуцированные мифы (в частности, продукты распада мифов некогда полноценных) могут загрянять среду обитания человека.

Пример облака мифов

В качестве примера современного мифа, а точнее - облака мифов рассмотрим институт спорта( базируясь на работах [Л42 Ленк Х. Спорт как современный миф? Л8 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика.], но не во всем соглашаясь с ними.

Начнем с ряда замечаний, делаемых с социально-психологической, внешней по отношению к спорту позиции.

Институт спорта возник и существует благодаря наличию потребности массового человека в "компенсации монотонности и фрустраций повседневности". Массовый болельщик есть социальная база, благодаря которой и во имя влияния на которую существует спорт. Массовый болельщик по праву занимает почетное центральное место в рассмотрениии облака спортивных мифов. Причисление себя к почитателям спорта дает ему возможность "отомстить", получить некие "репарации" за убытки, нанесенные судьбой в действительной жизни, почерпнуть в спортивных зрелищах уверенность в собственных силах за счет воображенной причастности к успеху чемпиона. Спорт массового болельщика есть "соразмерная ему проекция мира", оставляющая, впрочем, за кадром семейную и профессиональную жизнь. Его увлечение спортом есть социально безопасная попытка компенсации (или псевдокомпенсации?) своей частичности по отношению к современной культуре и цивилизации, переживание актуализируемых этим самым переживанием драматических боев между архетипическими героическими ролями. Болельщик следует мифу (на матче и в жизни – дважды и по-разному) не копируя его, но - психически отождествляясь с ним.

В облаке спортивных мифов кроме спорта болельщика выделим спорт чемпиона (какой спортсмен не стремится быть чемпионом?), массовый оздоровительный спорт, спорт спортивного коммерсанта и спорт политика (См. рис.7).

Приведенная схема условно изображает структуру спортивного события как точки пересечения мифоморфных траекторий перечисленных составляющих рассматриваемого облака.

Кратко наметим позиции носителей перечисленных мифов (диагональные клетки матрицы табл.2) и некоторые отношения этих позиций (остальные клетки матрицы: отношение позиции, помеченной первой цифрой индекса к позиции, помеченной второй цифрой индекса).

Табл. 2

Облако спортивных мифов	1. болельщик	2. чемпион	3. оздоровляющийся	4. коммерсант	5. политик
болельщик	1.1	1.2	1.3	1.4	1.5
чемпион	2.1	2.2	2.3	2.4	2.5
оздоровляющийся	3.1	3.2	3.3	3.4	3.5
коммерсант	4.1	4.2	4.3	4.4	4.5
политик	5.1	5.2	5.3	5.4	5.5

Болельщик

1.1. Социализирующийся посредством спортивного мифа. Потребитель социального наркотика.

1.2. Субьект персонификации мифа. Предмет поклонения и воображаемого отождествления.

1.3. Возможная стадия эволюции.

1.4. Поставщик аксессуаров посещения спортивных мероприятий и экспонатов для личных коллекций. Продавец спортивных событий. Распорядитель спортивного мифа.

1.5. "Свой" или "чужой" по спортивным пристрастиям.

Чемпион

2.2. Самореализующийся в спорте. Творец рекорда как "идеала культурного достижения". Попеременно то максимально делегирующий свою свободу тренеру, то максимально использующий свою свободу в противовес "тотальной актуальности" окружающего мира. Участник конкурентной борьбы за существование на рынке спортивных звезд.

2.1. Аудитория, поддержка и/или помеха. Моральное оправдание затрачиваемых усилий.

2.3. Обьект покровительства. Благодатная почва для саморекламы. Эмоциональная поддержка предпринимаемых усилий.

2.4. Источник материальных средств. Покупатель. Эксплуататор.

2.5. То же.

Оздоровляющийся

3.3. Использующий спорт в качестве инструмента для осуществления мифа о собственном здоровье (NB: вот - взаимодействие еще с одним мифом; но должны же мы где-нибудь провести границу проводимого рассмотрения!).

3.1. Возможная стадия эволюции.

3.2. Недосягаемый образец для подражания.

3.4. Поставщик инвенатря. Владелец спортивных сооружений.

3.5. "Свой" или "чужой" по признаку вида спорта или спортивного клуба.

Спортивный коммерсант

4.4. Реализующийся в спортивном бизнесе.

4.1. Покупатель билетов и аксессуаров.

4.2. Ключевой товар на спортивном рынке.

4.3. Покупатель путевок и спортивного инвентаря.

4.5. Старший социальный партнер.

Политик

5.5. Реализующийся в политической деятельности.

5.1. Спортивнозависимый консолидированный организованный сектор электората. (Какой политик откажется приплюсовать к своему электорату, скажем, болельщиков "Спартака"?) Потребитель социального наркотика. Контингент, социализируемый в дозируемом объеме и в заданном направлении. Масса, для которой нащупан один из способов канализации ее опасных тенденций.

5.2. Аксессуар имиджа. "Средство привести к согласию нацию и потребителя".

5.3. Слабоорганизованный сектор электората.

5.4. Младший социальный партнер. Соисполнитель возможного заказа на имидж.

Если чемпион погружен в спорт почти целиком, то для остальных персонажей этого облака мифов – от болельщика до политика – относительный масштаб спорта в их "экзистировании" и социальном перформансе убывает в зависимости от роли и прочих обстоятельств практически до нуля.

Замкнутые траектории, соответствующие пяти рассмотренным мифам, сосуществуют в пространстве интегрального мира, периодически пересекаясь в точках спортивных событий в подпространстве социального. Преимущественно в этих точках происходит интенсивный энергетический обмен между мифами.

Критерий верификации

Если подмеченное явление воспроизводится естественно, это - полноценный миф. Если явление воспроизводится за счет сознательного, рационального привлечения внешних ресурсов - это редуцированный миф.

Миф и культура

Коллективная практика и объемлющая ее культура складываются как совокупность циклических, непрерывно воспроизводящихся мифов. Каждая культура объединила мифы на основании естественного отбора, происходившего в течение тысячелетий. Основанием удержания мифа в культуре является его устойчивость. Выжили те мифы, которые надежно подключены к энергетическим источникам бессознательного. Остальные – рассыпались.

Трансляция мифа

Миф, выражаясь словами В.Лефевра, есть "система, нарисованная на" социуме. При естественном течении материала он транслируется новым членам социума. Миф имеет два канала трансляции: через совместное жизнемыследействование и через коммуникацию. Коммуникация возможна вербальная и/или невербальная. По мере систематизации данных о характеристиках названных каналов возникает основа для их экспериментального исследования.

Если слово и дело расходятся, это может влиять на процесс трансляции. Здесь находится важная точка чувствительности мифа. Инструментальный миф, транслируемый рассказчиком, который его не разделяет, обычно малоубедителен. С другой стороны, языковое изложение мифа, осуществляющего психотерапевтическую функцию, может и не предполагать его практической реализации.

Жизнемыследеятельность [Л43 Реут Д.В. Перспективы жизнемыследеятельностного подхода в методологии. Л44 Реут Д.В. Динамика взаимных отражений или Шесть интервенций трансавангарда.] - категория, позволяющая схватить многоканальность взаимодействия соучастников мифа.

Поскольку число каналов трансляции - более одного, возможны условные замещения единиц трансляции. Единица трансляции, нечто замещающая (например, единицу трансляции, ранее передававшуюся по другому каналу), есть знак. Так возникают и развиваются языки, знаковые системы. Знак следует рассматривать не в отношении к объектам или деятельности, а в отношении к мифу, динамическим элементом связи между компонентами которого он является и процессу воспроизводства которого он обязан своим смыслом и значением. Они могут быть адекватно поняты только в этом контексте. (Ср.: [Л45 Щедровицкий Г.П. Что значит рассматривать "язык" как знаковую систему?]).

Коммуникация между носителями различных мифов есть вступление в некоторое отношение и, возможно, дальнейшее взаимодействие несомых ими мифов: контраст, конфронтация, конфликт, аннигиляция, господство, подчинение, слияние, поглощение, комплиментарность.

Порождение мифа

История знает мифы, появление которых связано с конкретной личностью - мессией. Мессия есть личность, беременная мифом. Она порождает из себя сложившийся внутри нее миф. В этом случае миф является бессознательным творением. Для мессии характерен отказ от авторства: "- Это не я вам говорю, это через меня вам говорится".

Сознательный творец мифа наречен мифодизайнером. По терминологии С.Попова и В.М.Розина мифодизайнер является дисциплинарием, поскольку помимо исследовательской интенции он обладает интенцией инженерной. Чрезвычайно важен акцент на познавательной и инженерно-защитной функциях мифодизайнера. Каждый мифодизайнер имеет собственное представление об оптимальном соотношении самоорганизации и централизации [Л2 Налимов В.В., Мульченко З.М. Наукометрия] и о том, по какую стороны от оптимума находится социум в данный момент. Это дает основания для этической оценки действий мифодизайнера. "Белый" мифодизайнер работает на оптимум. Циничный ремесленник, что шьет по заказу миф, уводящий от оптимума, уже зашил себя в миф о циничном ремесленнике. Ему не избежать встречи со своим зеркальным отражением. Мы не в силах ему помочь. Это - "черный" мифодизайнер.

Мастеру, производящему миф внешними средствами, легко ошибиться, недоучесть тонких связей в области бессознательного, не соблюсти человеческой размерности. Биллиардисты знают, как непросто уложить шар "от трех бортов в лузу". Мифодизайнер проектирует замкнутую траекторию функционирования мифа как минимум в трех вышеуказанных разнородных областях. Если условия замыкания траектории не соблюдены, то миф "не запустится на орбиту". Тогда для анимации псевдомифа - своего мертворожденного произведения - автор вынужден непрерывно подкачивать в него внешние ресурсы.

Перспективы

1. Внутри мифа в силу организованных структурных связей в пределах их прочности возможно руководство наличными функциональными местами и управление протекающими процессами. Субъект может руководить функциональными местами или управлять процессами как из ведущей, так и из ведомой по административной структуре позиции. В последнем случае он рисует поверх административной структуры иерархию по иному основанию, в которой занимет более высокую позицию. Например, его представления – шире, идеи - продуктивнее или программа - длиннее. Иерархия является одним из элементарных (не разложимых на составляющие) мифов.

2. Из внешней по отношению к мифу позиции возможно организационное развитие (включающее организацию и реорганизацию структур, управление процессами и/или руководство субъектами-участниками) как комплекс действий, направленных на трансформацию одного или нескольких мифов, то есть движение от исходного мифа или их облака к новому, чем-то от него отличному. При этом, вообще говоря, наличные отношения управления и руководства модифицируютя. Организационное развитие выполняется с учетом фаз развития мифов, влияния среды, взаимодействия наличествующих мифов и составных частей внутри каждого из них, оценкой степени их устойчивости, выбором точек чувствительности и организацией развивающих воздействий нужного направления и достаточной мощности.

3. Не существует общепризнанных мифов, определяющих начальные, промежуточные, конечные цели какого бы то ни было субъекта или их преемственную последовательность. После выбора очередной цели дальнейшее - дело техники, разворачиваемой во времени в требуемом наборе пространств и достаточности ресурсов. Ситуация целеустремленного субъекта является элементарным мифом. Заманчивой целью является следующее движение по оси искусственное-естественное: трансформация мифа или их облака к виду, требующему все менее жестких деятельностных отношений (организации, руководства, управления, организационного развития). Интересно позиционировать на этой оси СЕТЬ.

4. Субъект одновременно взаимодействует с множеством мифов, в различной степени и в различном качестве участвуя в каждом из них. При этом один или несколько мифов оказываются ведущими, в наибольшей степени влияющими на жизнемыследеятельность (практику) субъекта, остальные пребывают в рангах, вложенных, объемлющих, фоновых или периферийных. Более устойчивые мифы могут исполнять по отношению к менее устойчивым инструментальную функцию. Здесь открывается широчайший фронт работ. Перспективны: выбор оснований классификации при новой трактовке мифа и последующая классификация "элементарных" мифов, разработка техник декомпозиции облака мифов, исследование существования и (может быть) единственности процедуры декомпозиции, взаимных влияний (интерференций) в облаке мифов, возрастной динамики взаимодействия участников с мифом, роли и соотношения коллективного и индивидуального в процессе смены мифа, рассмотрение религии, идеологии, образа жизни как мифа (с выходом на модификацию потребностей), проверка гипотез дискретности/континуальности пространства мифов (в самом деле: конечно, счетно или несчетно число возможных мифов? Осуществляется ли трансформация непрерывно или дискретно?) и т.д.

5. Один миф может служить средой обитания другого мифа. Каждому конкретному сочетанию объемлющих мифов (хозяйственно-экономических, исторических, геополитических и т.д.) отвечает своя реализуемая (т.е. обеспечивающая достаточную для практики степень устойчивости объемлемого мифа) область характеристик объемлемых мифов (в том числе, диапазон жесткости деятельностных отношений: организации, руководства, управления, организационного развития).

Техническое резюме

I. С использованием системно-антропологического подхода осуществлена последовательная попытка введения идеального объекта - мифа - как устойчивой самовоспроизводящейся системы в пространстве, включающем внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознатенльное) и внешний мир человека.

II. Миф является формой организации опыта взаимного употребления человека и социума, той "клеткой", проекции которых в их множестве воспринимаются нами как культуры и другие длительно существующие феномены социума.

III. Главным отличием мифа от других системных сущностей введенного указанным образом интегрального мира является замкнутость траектории гетероморфного мифообразующего процесса.

Эпилог

Миф создается человеком. Миф создает человека. В этом смысле мифу нет альтернативы, хотя конкретному мифу есть потенциальная альтернатива. Человек неотделим от мифа - вот миф, от которого не может отделиться мифодизайнер.

Не быть человеку рабом собственного разума.

Автор выражает благодарность членам семинара "Мифодизайн управления" (руководители - А.Н. Ивлев, В.В. Тарасенко, 1998-99 учебный год), а также В.Г. Мараче, В.Ш.Крупнику, Г.Д.Реуту, А.Ю.Тупицину, С.В.Зобниной, Д.Е.Стариковой за ценные замечания и В.М.Розину за подробные обсуждения и предоставление схемы событийно-символической реальности [Л46 Розин В.М. Здоровье как философская и социально-психологическая проблема], которая была использована при написании настоящей работы. Естественно, здесь сделан лишь первый проход по этой схеме, обнаруживший значительный ресурс конструктивности "старо-новой" категории мифа. За все ошибки, обнаруженные в настоящей работе, отвечает персонально автор. Дальнейшее развитие темы см. в работе [Л47 Реут Д.В. Миф и классика СМД], где предполагается, в частности, сопоставить институциональный и семиотический подходы при работе с мифом.

Литература

1. Фуко М. Что такое автор? В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996,с. 7-46

2. Налимов В.В., Мульченко З.М. Наукометрия. М.: Наука, 1969

3. Словарь античности. Составитель: Й. Ирмшер в сотрудничестве с Р. Йоне. М.: Прогресс, 1989, 704 с.

4. БСЭ, Третье издание, М.: Советская энциклопедия, 1974

5. Потебня А.А. Из записок по теории словестности. Мышление поэтическое и мифическое. В кн. Слово и миф. М.: Правда, 1989, с.236-244

6. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996

7. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев: Государственная библиотека Украины для юношества, 1996, 384 с.

8. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989, 616 с.

9. Краткая философская энциклопедия. Ред. Губский Е.Ф. и др. М.: А/О "Издательская группа "Прогресс", 1994, 576 с.

10. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.:Наука, 1977, 320с.

11. Рапопорт А.Г. Границы проектирования. Вопросы методологии, 1991, № 1, с.19-38.

12. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997, 688с.

13. Антоновский А. О специфике мифологической ориентации. В кн. Религия. Магия. Миф. Современные философские исследования. М.:изд-во "УРСС", 1997, с. 100-111

14. Карцева Н. Общество, лишенное мифов. (Изложение доклада проф. Мичиганского ун-та В.Э. Шляпентоха в ин-те социологии АН СССР) Социологические исследования, 1991, № 1, с.156-158

15. Fromm E. Psychoanalys und Religion. Munchen, 1990

16. Мириманов В.Б. Искусство и миф. Центральный образ картины мира. М.: Согласие, 1997, 327 с.

17. Щедровицкий Г.П. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995, с.115-142

18. Щедровицкий Г.П. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995, с.115-142

19. Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах. В Сб. Управленческие нововведения и игропрактика. М., А.Н.СССР, Институт социологии, 1990, с.53-69.

20. Фуко М. Забота об истине. В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996, с. 307-326.

21. Фуко М. Порядок дискурса. В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996, с. 47-96.

22. Щедровицкий Г.П. Два понятия системы. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.228-232.

23. Щедровицкий Г.П. "Человек" как предмет исследований. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.367-398.

24. Алексеев Н.Г. Заметки к соотношению мыследеятельности и сознания. Вопросы методологии, 1991, № 1, с. 3-8.

25. Философский энциклопедический словарь Ильичев Л.Ф. ред.М.: Советская энциклопедия, 1983, 840 с.

26. Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее. М.: Мартис 1995, 312с

27. Юнг К.Г. Современный миф о "небесных знамениях". В кн. Карл Густав Юнг о современных мифах. М.: Практика, 1994, с.19-210

28. Немыцкий В.В., Степанов В.В. Качественная теория дифференциальных уравнений. М-Л: ОГИЗ Гостехиздат, 1947, 448 с

29. Щедровицкий Г.П. О различии понятий "формальной" и "содержательной" логик. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.34-49.

30. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М.; Прогресс, 1988

31. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Вопросы философии, 1989, № 9, с. 116-163

32. Юнг К.Г. Психология нацизма // Карл Густав Юнг о современных мифах. М.: Практика, 1994, с.213-251.

33. Портянкин Б.А. Размышления о микро- и макросоциологии. Социологические исследования, 1992, № 1, с.116-118

34. Фуко М. Диспозитив сексуальности. В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996, с.175-238

35. Носов Н.А. Психологические виртуальные реальности. М.: РАН. Институт человека. Лаборатория виртуалистики. 1994, 196 с.

36. Мелетинский Е.М. Мифологические теории XX века. В кн. Культурология - XX век. Энциклопедия. Том 2. СПб.: Университетская книга, 1998, с. 55-60

37. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. В кн. Миф. Число. Сущность. М.: Мысль, 1994, с. 5-216

38. Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.197-227.

39. Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русь соборная. СПб: "Царское дело", 1993, 256 с.

40. Гурова Т., Кобяков А. Интервью с О.Генисаретским в статье: Осуждение Фауста, Эксперт, №31, 1998, с.26

41. Марача В.Г., Матюхин А.А. Методологические проблемы изучения и формирования политико-правового пространства. Ежегодник "Системные исследования" (в печати)

42. Ленк Х. Спорт как современный миф? В сб. Религия, магия, миф: современные философские исследования. М.: изд-во "УРСС", 1997, с. 156-179

43. Реут Д.В. Перспективы жизнемыследеятельностного подхода в методологии. Сборник: Формирование новой парадигмы обществоведения. Материалы IV Кондратьевских чтений 10.05.96 г. "Краеугольные камни новой парадигмы обществоведения. Традиции и перспективы российской научной мысли". Международный фонд Н.Д. Кондратьева. М., 1996, с. 105-109

44. Реут Д.В. Динамика взаимных отражений или Шесть интервенций трансавангарда. Доклад на Чтениях памяти Г.П. Щедровицкого. Институт философии РАН. 23.02.99 (в печати)

45. Щедровицкий Г.П. Что значит рассматривать "язык" как знаковую систему? Избранные труды, М.: Школа культурной политики, 1995, с.540-544

46. Розин В.М. Здоровье как философская и социально-психологическая проблема. (в печати)

47. Реут Д.В. Миф и классика СМД. В кн. Методологический фронтир 90-х. V чтения памяти Георгия Петровича Щедровицкого. М.: Путь, 2000, с. 126-147.

---

Доклад Д.Реута на Чтениях памяти Г.П.Щедровицкого

• 

Подробности

Автор: Реут Д.В.

Просмотров: 2854

23.02.99 (ИФАН)

Динамика взаимных отражений или Шесть интервенций трансавангарда

Получив приглашение на Чтения, я был удивлен, поскольку всегда занимал в методологии маргинальное положение и привык к тому, что меня не видно и не слышно.

Пришел я 10 лет назад, как раз в феврале 1990 года, с Георгием Петровичем познакомился в ноябре девяностого года, сидя на этом самом месте.

В силу упомянутого положения во многом избежал влияний. А чем занимался - за эти минуты постараюсь рассказать.

Принимая к действию лозунг Олега Игоревича о смелости, я бы хотел спросить кусок мела, если это возможно, чтобы нарисовать схему. Но, вероятно, я отстал от жизни - сейчас в методологии схем уже не рисуют...

Схема будет простенькая. Входящую в нее "трехслойку" позволю себе не пояснять.

Моя - и хорошо, если только моя - ситуация последнего десятилетия сходна с набоковским «Приглашением на казнь»: все, что казалось надежным или хотя бы существующим, последовательно оказывается несостоятельным. Список зачитывать не стану, но, переходя в позицию, отмеченную на схеме двумя звездочками, постараюсь оттуда выбрать нечто такое, чего не усомнил в свое время Цинциннат.

Это, наверное, главное в докладе: выбор элемента, опираясь на который можно что-либо начать.

Такой базой для меня оказывается граница между внутренним и внешним той сущности, редукцией которой является позиционер. Здесь, прошу прощения за вольность, - я делаю выноску скорее по правилам машиностроительного черчения, чем по правилам построения методологических схем, и в кружке крупным планом показываю эту границу.

Для меня она, кроме всего прочего, является конкретизацией лозунга "Фронтир 90-х", вынесенного на знамя сегодняшних Чтений. Откликаясь на языковую игру устроителей, а именно на англицизм «фронтир», в качестве встречной фишки я выставляю девиз: frontier is a challenge. Граница - это вызов.

В фильме "Закон есть закон" комический персонаж в исполнении Тото убегает по линии границы между Францией и Италией от полицейского в исполнении Фернанделя. В отличие от него я, оседлав этот стратегический перевал, последовательно произвожу интервенции в ту и в другую сторону, пользуясь каждый раз багажом, накопленным по другую сторону границы. Таким образом, речь идет скорее не о выборе онтологии, а о построении цепочки взаимосвязанных моделей, то есть о более частной задаче.

Ломаная линия на выноске изображает мою траекторию. Я осознаю, что такой способ движения не является методологически безупречным. Как бы это над собой поиздеваться? - Играю на пиле. Или как было у Ильфа и Петрова: пилите, Шура, пилите - они золотые. Ну вот, значит, и пилю.

Первым шагом является методологически оснащенная интроспекция. Термин, как известно, связан с давно пройденным этапом некой науки, произнесение самого имени которой в данном высоком собрании небезопасно - имеется в виду психология. Однако, я полагаю, что шаг интроспекции необходим и в СМД-методологии. На показанной траектории отмечу в жанре перечисления несколько пунктов.

Интервенция 1. Схема индивидуальной жизнемыследеятельности - проекция известной схемы коллективной мыследеятельности [1] на материал субъекта. Возникает как бы "схема устройства позиционера" в виде пары топологически изоморфных и выбираемых в зависимости от принадлежности субъекта к западному или восточному менталитету структур-аксиогем, которые условно можно назвать "ядро сознания" и "кольцо сознания" [2].

При этом рамки оперирования раздвигаются от классической СМД-методологии до методологии жизнемыследеятельностной. Феномен организационно-деятельностных игр через схему коллективной мыследеятельности в проекции на материал субъекта порождает антропологический подход в методологии. Если мой проход выполнен небезупречно, всегда остается возможность сделать лучше, следуя в этом же направлении.

Интервенция 2. Схема коллективной жизнемыследеятельности, взаимно рекурсивная со схемой индивидуальной жизнемыследеятельности. Каждая из указанных сущностей потенциально равномощна другой, актуально же массовая операция рекурсии порождает континуум индивидуальных миров. Можно говорить о реинкарнации внешнего мира в каждой конкретной индивидуальности. Поэтому при разобщенности внутреннего и внешнего коллективная жизнемыследеятельность оказывается ситуацией с распределенным знанием, то есть возникает постмодернистская картина мира. Схема опубликована благодаря помощи Кондратьевского фонда [3].

Демонстрацией ее приложимости на практике может служить конфликт-консалтинг [4]. Она приводит, кроме всего прочего, к рассмотрению категории времени как точки встречи феномена конфликта с СМД-методологией: развитие ситуации конфликта тактируется взаимодействием участвующих в нем соперников. То есть, можно говорить о методологии реального времени и необходимости разведения ее с психологией.

Для конфликтологии существенно построение и использование моделей среды в такте фонового полагания. И, относясь к замечанию Олега Игоревича в первой части Чтений, добавлю: эта схема предусматривает возможность чувственной (невербальной) коммуникации.

Интервенция 3 - миф. Здесь этот термин употребляется в том значении, в котором он сохраняет работоспособность в рамках практики ОДИ: "мифом называется любой набор представлений, который определяет и организует образ восприятия и действия человека"[5][1].

Миф есть ключевая категория и инструментальная структура в коммуникации, конфликте, консалтинге, управлении, PR, выборных технологиях. В них можно видеть частные случаи мифопрактики и мифодизайна.

В основе рассмотрения лежит ряд фундаментальных предположений.

I. Миф создается человеком. Миф создает человека. В этом смысле мифу нет альтернативы, хотя конкретному мифу есть потенциальная альтернатива. Человек неотделим от мифа - вот миф, от которого не отделяется дизайнер.

II. Миф есть система[2], имеющая статус тройного существования:

a) "нарисованная" на практике сообщества и проецируемая (при некоторых условиях - как целостность) в сознание субъекта[3] и/или в виде свертки[4] в его подсознание;

b) содержащаяся в сознании субъекта, интерактиво взаимодействующая с его подсознанием и при некоторых условиях проецируемая на его практику в сообществе как шаблон при узнавании или как образец при воспроизведении;

c) содержащаяся в виде свертки в подсознании субъекта, при некоторых условиях проявляющаяся через его жизнемыследеятельность в практике и/или «всплывающая» в его сознании[5].

Создатели-носители-рассказчики-слушатели-персонажи-интерпретаторы-разрушители - могут взаимодействовать с мифом интерактивно.

Замечание II.1. Миф или участие каждого из нас в мифе имеет определяемые рядом причин степень устойчивости и цикл существования. Среди мифов встречаются устойчивые, воспроизводимые из древности, и неустойчивые, рассыпающиеся на глазах по внутренним или/и внешним причинам ранее завершения естественного цикла своего существования.

Замечание II.2. Когда миф покидает критическое число реальных и/или идеальных участников, он прекращает свое существование.

Замечание II.3. Внутри мифа в силу организованных структурных связей в пределах их прочности возможно руководство наличными функциональными местами и управление протекающими процессами.

Замечание II.4. Субъект может руководить функциональными местами или управлять процессами как из ведущей, так и из ведомой по административной структуре позиции. В последнем случае он рисует поверх административной структуры иерархию по иному основанию, в которой занимет более высокую позицию. Например, его представления – шире, идеи - продуктивнее или программа - длиннее.

Замечание II.5. Из внешней по отношению к мифу позиции возможно организационное развитие (включающее организацию и реорганизацию структур, управление процессами и/или руководство субъектами-участниками) как комплекс действий, направленных на трансформацию одного или нескольких мифов, то есть движение от исходного мифа или их облака к новому, чем-то от него отличному.

Замечание II.6. Организационное развитие строится учетом фаз развития мифов, влияния среды, взаимодействия наличествующих мифов и составных частей внутри (организма) каждого из них, оценкой степени их устойчивости, выбором точек чувствительности и организацией развивающих воздействий достаточной мощности.

III.Не существует общепризнанных мифов, определяющих начальные, промежуточные, конечные цели кого бы то ни было или их преемственную последовательность[6].

IV.Субъект одновременно взаимодействует с множеством мифов, в различной степени и в различном качестве участвуя в каждом из них. При этом один или несколько мифов оказываются ведущими, в наибольшей степени влияющими на жизнемыследеятельность (практику) субъекта, остальные пребывают в рангах, вложенных, объемлющих, фоновых или периферийных[7].

V.Миф имеет два канала трансляции: через совместное жизнемыследействование и через коммуникацию[8]. Если слово и дело расходятся, это может влиять на процесс трансляции. Здесь находится важная точка чувствительности мифа.

Замечание V.1. Поскольку число каналов - более одного, возможны условные замещения единиц трансляции. Единица трансляции, нечто замещающая (например, единицу трансляции, ранее передававшуюся по другому каналу), есть знак. Так возникают и развиваются языки, знаковые системы.

Замечание V.2. Коммуникация между носителями мифов есть вступление в некоторое отношение и, возможно, дальнейшее взаимодействие несомых ими мифов (контраст, комплиментарность, конфронтация, конфликт, слияние, поглощение, господство, подчинение, аннигиляция и т.д.).

VI.Каждому конкретному сочетанию объемлющих мифов (хозяйственно-экономических, исторических, геополитических и т.д.) отвечает своя реализуемая[9] область характеристик объемлемых мифов, в том числе, жесткости деятельностных отношений: организации, руководства, управления, организационного развития.

VII.Миф может не осознаваться участниками как миф, но осознание может и произойти. Последствия осознания зависят от того, что субъект разумеет и чувствует за словом миф.

Интервенция 4. Программа построения атропоцентрической методологии [8], направленная на реализацию нерепрессивного существования - точного баланса креативности и изменчивости.

Креативность включает оспособление индивидуальности средствами оформления/разоформления независимых структур (построения внешних форм, отвечающих внутренним содержаниям) и взаимодействия с ними в условиях децентрализованного заполнения этими структурами каркаса социума.

Изменчивость трактуется как свобода движения по вектору собственной трансформации.

Программа представляет собой систему из пяти топик, итеративное заполнение которых позволяет проектировать новые способы употребления мира взаимоувязанно c новыми способами употребления себя относительно мира. Осью системы является идея инструментализма как базовой идеи методологии.

Топики суть следующие:

1. Снизу вверх и изнутри наружу. Такова идея гибкого, конкретизируемого по мере выполнения настоящей программы конфигуратора, служащего соорганизации теоретических исследований существующих моделей индивида, полевых исследований "зоопарка" наличных организованностей социума и предпринимаемых разработок. Поскольку здесь существенна опора на культурно-исторический опыт, констатируем выход из модельно-операциональной плоскости, в которой обычно разворачиваются СМД-методологические штудии.

2. От оргкинематики к оргдинамике. Известные оргдеятельностные схемы сродни кинематическим: позиционер есть «материальная точка», переставляющий его методолог декларирует неподотчетные цели во вневременном игровом пространстве с неограниченными ресурсами. Необходимо вести "гербарий" моделей индивидуальности с последующим анализом, отбором и, возможно, скрещиванием. Искомая новая модель будет содержать некоторое представление внутреннего аксиологического пространства - пространства личностного выбора. Именно здесь, на уровне базовых витальных мифов, минимальный набор которых отделяет человека от животного, находится источник энергетики всей программы. Знак и величина ее мощности определяется организацией взаимодействия "верхних" этажей программы с этими мифами. Модель должна иметь "ушко" для сопряжения с осью времени. Интеграция в новую методологию категории времени важна принципиально.

3. От подразумеваемой неопределенности к социально-деятельностной метрике. Собственно, это есть такт фонового полагания на основе накопленных на предыдущих шагах предпосылок. Многомерный потомок позиционера будет существовать в многослойной, многолепестковой или еще более странной идеальной действительности, различия между этажами которой можно трактовать как «различия в логиках нашего мышления».

4. От всесилья к компетентности. Соотнесение внутреннего пространства выбора индивида с внешним пространством социальной метрики. Сопоставление собственных целей с общественными ожиданиями. Конкретизация целей данного шага итерации. Собственно разработка инструментария (примеры: см. выше- и нижеперечисляемые интервенции). Оценка его в "кольцевой триаде": внутреннее (внешнее) пространство - индивидуум - социумальная структура - внешнее (внутреннее) пространство.

5. От опасной тайности к безопасной гласности. Свободная публикация результатов. [10]

Интервенция 5. Полиархические структуры. При рассмотрении принадлежащей Стэффорду Биру [6] модели центральной нервной системы человека оказалось, что она представляет собой пятиуровневую иерархическую структуру с разделением двух верхних уровней по предмету и по виду деятельности, что до сих пор оставалось незамеченным. Иерархические системы, включающие уровни с подобным разделением, до сих пор не рассматривались и не воспроизводились, в том числе, в практике административного и автоматизированного управления. Назовем их полиархическими [7]. Построение такой системы в коллективной деятельности, то есть, придание объемлющей человека структуре качества рекурсивности по отношению к нему - это естественная возможность избежать печально известного «бюрократического рака». Речь идет не просто о психологическом комфорте личности в коллективе или в составе человеко-машинного комплекса, а о преодолении гетерогенности, о достижении сродства части и целого на нейрофизиологическом уровне.

Сформулируем следствие из известной теоремы Бира [6] о рекурсивных системах.

В человеческом обществе необходимым условием устойчивости структуры является подчинение ее полиархической системе управления с числом уровней не меньшим, чем в центральной нервной системе человека, содержащей, как у человека, уровни управления, специализированные по предмету деятельности и по ее виду.

Реализация таких систем фундирует перспективы нерепрессивного сосуществования субъектов.

Олег Алексеев говорил в своем докладе о сложностях с разделением функционирования и развития при рассмотрении городских муниципальных систем. Представляется, что это связано именно с наличием такой пятиуровневой структуры в голове каждого из нас.

Интервенция 6. Компьютерные системы VI поколения. Разработка языков программирования VI поколения на основе подмножества естественного языка, которое обслуживает собственно деятельность. Создание на их основе полиархических человеко-машинных платформ [9].

Начав со ссылки на Набокова, естественно им же и закончить. Там в последней фразе персонаж "…замолк, вслушиваясь, и направился в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему". На этой ноте замолкаю и я.

Тюков. Если нет желания отвечать, то пожалуйста, можете не отвечать. На каком основании Вашу работу Вы относите к области методологической практики, методологической работы, а например, не к программе психологической физиологии Александра Ивановича Лурии?

Реут. Я и не отношу. Просто меня сюда позвали - вот и пришел. Это, так сказать, факт внешней экспертизы, который для меня важен. Вторая часть ответа состоит в том, что я опираюсь на кросс-предметный потенциал СМД-методологии. Таковой потенциал Лурии мне представляется недостаточным.

- Скажите, пожалуйста, почему Вы Ваши интервенции называете интервенциями, а не

дополнениями?

Реут. Потому что я ощущаю их недостаточную теоретическую обоснованность внутри области, В КОТОРУЮ производится интервенция .

Генисаретский. Ну это скромный ответ. Почему? Есть финансовая интервенция, гуманитарная интервенция... Это тип жеста. Жест не должен быть обоснован - он должен быть определенен.

Реут. Да, и в этом смысле тоже. Некоторый захват не принадлежавшего ранее плацдарма. Главное – то, что при интервенции используется инструментарий, подготовленный по другую сторону границы. При этом я посягаю не на всю сопредельную территорию, но строго на ту ее часть, для которой у меня хватает импортированного инструментального обеспечения. Критерием успеха является применимость результата интервенции на практике.

Генисаретский. Вот то самое расширение, которое происходит...

Алексеев Н.Г.- Было ли проведено какое-либо обсуждение этого материала, чтобы затем дополнить СМД-методологию?

Реут. Видите ли, я все это делал для себя. Я сам как-то двигаюсь... Например, сейчас моя профессиональная деятельность - это конфликтология. Создано частное предприятие ООО Центр конфликтологии, где я работаю. Это мой инструмент. Мое сегодняшнее рабочее место есть реализация интервенции №3. Наиболее эффективной формой обсуждения я считаю личные контакты, но готов и к любым другим. Для меня результат реализации убедителен не менее, чем теоретическое обсуждение.

Генисаретский. Вы знаете, пародируя Булгакова, я говорю: никогда никому ничего не предлагайте, особенно тем, кто занят своим делом, - сами придут и попросят. Ты делай интервенцию - они сами придут и спросят. Никого не зову, никому ничего не предлагаю.

А скажите, пожалуйста, каких идеальных персонажей Вы имели в виду, кроме реальных?

Реут. Поскольку миф - это система, которая имеет статус тройного существования, то в идеальной области все персонажи есть идеальные. Они являются прототипами или проекциями - как угодно (поскольку процесс взаимодействия всех трех планов существования мифа итеративен) - тех персонажей, которые реально осуществляют миф.

- Сопоставляя с психологией, можно сказать, что существует психология себя и психология другого…

Генисаретский. Есть третья - психология иного.

- И все же, с какой психологией или антропологией можно соотнести Ваши продвижения?

Реут. Моя принципиальная позиция именно в том, что я оседлал стратегический перевал между этими двумя областями. Нужно рассматривать их одновременно. Если не выполнять условие одновременности и рядоположенности рассмотрения, то многие феномены действительности оказываются необъяснимы. Например, миф или коммуникация. Без этого они непонятны, с ними нельзя осмысленно работать. Я имею наглость утверждать, что именно такое направление и будет направлением дальнейшего развития СМД-методологии.

Генисаретский. А правильно ли я Вас понял, что у Вас присутствует рекурсивность дополнительно к рефлексивности... Если рефлексивность - это позиция в пространстве, то рекурсивность - это по моментам во времени. То есть что рефлексивность и рекурсивность - это одно и то же с точностью до разделения времени и пространства.

Реут. Если под пространством понимать то, что делится на внутреннее и внешнее, то да. Добавлю, что рефлексия и рекурсия могут сочетаться.

Генисаретский. Это очень важный момент, потому что методологи почему-то, эксплуатируя рефлексию, никогда не обращали внимания на рекурсивные функции и вообще на рекурсивность процессов во времени.

-Соотносятся ли как-то Ваши занятия методологией с такими категориями, как ответственность, понимание… Как-нибудь Ваши занятия повлияли на Вас лично? Стали ли Вы сами за это время лучше? Вот что-то у Вас внутри произошло? Только мышление выстроилось, или что-то еще?

Реут. Поскольку я раздвигаю рамки занятий до жизнемыследеятельности, то мое представление о себе самом меняется, и я действительно меняюсь [10]. Ответить на Ваш вопрос - к лучшему или к худшему - можно только после сопоставления наших представлений о добре и зле. До тех пор можно говорить только о моем субьективном впечатлении. С этими оговорками - ах-ах, можно ли так жестоко испытывать мою скромность - да, я стал лучше.

Генисаретский. Действительно - а что, не видно? Оглянитесь вокруг себя и сравните с докладчиком.

Черкашин. Дмитрий, будьте добры, объясните пожалуйста, природу этого второго пространства, в которое производятся интервенции. Поскольку вроде бы предполагается, что Вы находитесь в пространстве жизнемыследеятельности. А вот куда совершаются интервенции? И если это то, что внутри, то тогда в чем различие Вашего внутреннего от того внешнего, в которое проводятся интервенции?

Реут. Вы спрашиваете - в чем различие внутреннего и внешнего?

Черкашин - Не совсем. Не в чем различия внутреннего и внешнего, а в чем различие специфики их устройства...

Генисаретский. Мысле-деятельностного и жизне-мыследеятельностного?

Черкашин -Не совсем. То пространство, в которое Вы производите интервенцию - оно имеет какие-то принципиальные особенности в отличие от пространства Вашей жизнемыследеятельности?

Реут: От пространства моей внутренней жизнемыследеятельности? Да. В пространстве коллективной жизнемыследеятельности существует различие моего внутреннего и внешнего. Внешнее -это среда. Модели среды, причем сложные модели среды я тоже рассматриваю в такте фонового полагания и с ними работаю [11]. Да, это существенно, различие большое, оно накладывает некоторые ограничения и предоставляет новые возможности.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1.Щедровицкий Г.П. Схема мыследеятельности - системно-структурное строение, смысл и содержание. Системные исследования -1986, с. 124-146.

2.Реут Д.В. К микроанализу мегамашин. Кентавр, 1993, N 2, с. 47-51.

3.Реут Д.В. Перспективы жизнемыследеятельностного подхода в методологии. Сборник Формирование новой парадигмы обществоведения. Материалы IV Кондратьевских чтений 10.05.96 г. "Краеугольные камни новой парадигмы обществоведения. Традиции и перспективы российской научной мысли". Международный фонд Н.Д. Кондратьева. М., 1996, с. 105-109.

4.Громов Н.Н., Реут Д.В. Конфликт-консалтинг. Кентавр, 1998, N 20, с. 58-60.

5.Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах.
В Сб. Управленческие нововведения и игропрактика. М., А.Н.СССР, Институт социологии, 1990 с. 53-69.

6.Бир С. Мозг фирмы. М.:"Радио и связь", 1993.

7.Реут Д.В. Бир и мир или XXX лет спустя.PC Week/RE, 1998, № 48, с.27 (также на сайте).

8.Реут Д.В. Ad marginem metodologia. Кентавр, 1995, N 2, с. 41-50.

9.Реут Д.В. Единственная реальная проблема - структурирование будущего. PC Week/RE, 1997, № 46, с. 64-65 (также на сайте: http://old.pcweek.ru/97_46/win/op1.htm).

10.Реут Д.В. Динамическая структурная самоидентификация. Шестой международный форум информатизации (МФИ-97), Тезисы докладов, М., 1997, с. 123-127.

11.Реут Д.В. Выживание гетерархических структур в самоорганизующейся среде. Пятый международный форум информатизации (МФИ-96), 23-27 ноября 1995 г., Тезтсы докладов, М., 1996, с. 57-60.

"Методологический фронтир 90-х." Чтения памяти ГП .Тезисы 23 февраля 1999

4

Файл: ReutFrnt.

---

О детерминации процессов мышления в распределенном организме мифа

• 

Подробности

Автор: Реут Д.В.

Просмотров: 13290

АННОТАЦИЯ

В постнеклассической^[1] онтологии миф есть самовоспроизводящаяся система, существующая в пространстве интегрального мира, состоящего из внешнего мира человека и его внутреннего мира (индивидуального сознания и личностного бессознательного), представленная замкнутой гетероморфной цепочкой процессов, протекающих в указанных подпространствах. По структуре и способу существования древний миф подобен естественным институтам современного общества. Миф обладает атрибутами трансперсонального живого существа, распределенного по приверженным ему индивидам социума. Так, он реализует метаболизм, обеспечивая собственную идентичность на сменном человеческом материале. Т.о., трансперсональное мышление распределенного существа детерминируется ритуалами, архетипами и текущими организованностями психики.

On determination of thinking processes of spread living being of myth

From viewpoint of post-non-classic ontology Myth is system which reproduces itself in integral universe area that includes outward human world and inward human world (individual consciousness and unconscious area of mind) which is produced by buttoned heteromorphy succession of processes that proceeds in stated worlds. Ancient myth is similar in its structure and way of leaving with natural institutions of modern society. Myth possesses attributes of transpersonal living being that is spread upon its followers. Thus it practices metabolism and so ensures own identity on change human material. So transpersonal thinking of spread living being is determined by rituals, archetypes and current organizations of mind.

ПРЕАМБУЛА

"Можно уверенно предположить, что понимание мифа будет отнесено к наиболее полезным открытиям двадцатого столетия".

Мирча Элиаде.

XX век истек, но достигнутое понимание мифа вряд ли можно считать исчерпывающим. Это показала и дискуссия, развернувшаяся по одному из докладов на заседании теоретико-методологического семинара при президиуме РАО по теме "Структурно-содержательные характеристики мышления современного человека". Настоящая работа выражает точку зрения автора по затронутым в ней и ряде "мифологических" публикаций вопросам.

К МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ МИФА

Более полувека назад наметился неклассический путь развития науки, это целых два поколения ученых. Постнеклассический – лет 35 назад, тоже – немалый срок. Конечно, вступление в новую картину мира не обладает нормативностью перехода на летнее или зимнее время. В любой дисциплине всегда найдется, что доделывать в прежней парадигме. Но всему – свое время. Могут ли нас сегодня полностью удовлетворить результаты классической науки по исследованию мифа? Да и – любого другого предмета гуманитарной сферы?

Например, интуиция А.Ф. Лосева (1930 г.), что миф - "…это есть диалектическая необходимость сознания и бытия, хотя еще и неизвестно, в чем она заключается" [6, с. 72] требует для своего разворачивания постнеклассических горизонтов.

Автор указанной фундаментальной работы настаивает на первичности феноменологии в исследовании мифа, с чем можно согласиться лишь отчасти. Человек способен видеть лишь ту феноменологию, которая отфильтрована принятой им парадигматикой. Вспомним расхожий антропологический пример: некое первобытное племя не усматривало связи между рождением детей в семье и фактическим сожительством супругов. В качестве контр-примеров старейшины приводили случаи рождения детей в семьях, в которых мужья отсутствовали продолжительное время (год и более). Продвижения в познании мира на основе феноменологического материала чередуются с уточнениями парадигматики, подобно тому, как мы шагаем попеременно двумя ногами.

Научной ("рациональной") парадигме мировосприятия А.Ф. Лосев противопоставляет парадигму "мифологическую", изложенную в самих исследуемых мифах. Предлагается исследовать миф "изнутри", проживая его как "…в величайшей мере напряженную реальность" [6, с. 9]. Но как совместить постулат: "…вообразить, что мир, в котором мы живем и существуют все вещи, есть мир мифический, что вообще на свете только и существуют мифы" и одновременный призыв – встать "…на точку зрения диалектики и феноменолого-диалектической чистки понятий" [6, с. 6]? Можно ли на этом пути избежать противоречий? Ведь диалектику и понятийный аппарат А.Ф. Лосев трактует вполне в духе современной ему классической науки. Может быть, и она является мифом?

Забегая вперед, заметим, следуя Э. Кассиреру, что Миф "игнорирует и отрицает фундаментальные категории мышления" [4], поскольку он несет на себе печать подсознательных процессов, формируемых по иным законам.

Отказ от научного инструментария выхолостил бы смысл исследования в современном смысле, оставляя лишь место для веры, вербального выражения содержания реальности мифа, компаративистики, инвентаризации догматов и ритуалов. Но с герметизацией мифической реальности трудно совмещается множественность известных мифов. Да и сами их персонажи возражают. "Не верь, даже если я сказал!" - завещал Будда. Любой миф о Герое есть повествование о его выходе за границы ранее известного и обретение именно вне этих границ истины либо сокровища. Если обсуждаемая герметизация и позволяет выстраивать обобщения; то границы их применимости не могут быть установлены внутренними средствами.

Между тем, применяя заявленный им аппарат, А.Ф. Лосев получает результаты, не вызвавшие пока сомнений в научном сообществе. В апофатической^[2] части исследования он убедительно показывает, что миф не есть фантастический вымысел, идеальное бытие, научное либо метафизическое построение, схема, аллегория, поэтическое произведение, специально религиозное создание, догмат или историческое событие как таковое. В катафатической^[3] его части автор выясняет, что миф есть личностная форма и, далее, что миф есть "чудо" в том смысле, что он есть "неделимый синтез" доисторической (не перешедшей в становление) и исторической (эмпирически случайной) личности^[4] [6, с. 184]. Далее автор переходит к диалектическому развертыванию структур абсолютной мифологии и главных типов относительной мифологии.

Однако остается без внимания серьезный вопрос. Если, по крайней мере, один из компонентов мифа – эмпирически случайная личность – нестабилен и подвергается непрерывным изменениям, то почему миф существует в неизменном виде долго, практически – вечно? Ведь если отрицать существенное значение в органике мифа изменчивой исторической личности с ее "беспокойным" мышлением, то катафатика Лосева рассыпается.

Но в любом случае чудесным (в нашем понимании, т.е. необъяснимым) остается то, что миф "всегда" актуален в отличие, скажем, от воспоминаний о конкретных исторических событиях.

ПРОСТРАНСТВО СУЩЕСТВОВАНИЯ МИФА

Никакая стадия развития теоретического познания не исчерпывает мир полностью, за его "горизонтом" присутствуют непознанные феномены. Включение их в практику, а затем и в теорию (или – сначала в теорию, а затем в практику) меняет представление о мире – сначала в деталях, а затем – в целом. В зависимости от акцента на различных аспектах отношения субъекта познания и объекта различают ряд последовательных ступеней уточнения картины мира [14].

1. Классический мир (XVII в. – первая половина XIX в.). Объект непосредственно дан субъекту, который волен беспрепятственно изучать и преобразовывать его. Из продукта познания принято тщательно исключать все, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности.

2. Неклассический мир (конец XIX в.– середина XX в.). "Осмысливаются корреляции между онтологическими постулатами науки и характеристиками метода, посредством которого осваивается объект" [14]. Осознается, что инструментарий познания ("посредник") играет существенную, иногда определяющую роль в формировании представления субъекта об объекте.

3. Постнеклассический мир (с последней трети XX в. по наст. вр.). В поле зрения науки попадают открытые и саморазвивающиеся системы. "Саморазвивающиеся системы характеризуются кооперативными эффектами, принципиальной необратимостью процессов. Взаимодействие с ними человека протекает таким образом, что само человеческое действие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных состояний" [14, с. 628 - 629].

Субъект приходит к пониманию того, что представление об объекте существенно зависит и от его, субъекта, структуры и внутреннего состояния. Сегодня в картину мира человеку целесообразно включать не только внешний мир, но и свое внутреннее устройство, свой внутренний мир. Внешний и внутренний миры рядополагаются в пространстве интегрального мира[8]. В новой, постнеклассической онтологии внутренний мир субъекта из несущественного, вносящего случайные помехи "обстоятельства исследования" перерастает в важную, возможно, основную часть его содержания. При этом за объектами внешнего мира остается роль реперов, шкал, средств фиксации, "переводчиков" и прочих инструментальных средств, обеспечивающих выразимость, сравнимость, воспроизводимость и "объективность" получаемых результатов.

ФИКСАЦИЯ ПРОБЛЕМНОГО ПОЛЯ

Мифу посвящено множество публикаций, библиография наиболее востребованных исследований приведена в [9, 10, 3]. Там же на многочисленных примерах показана фрагментарность представления мифов в современных западных науках. В каждой из них зафиксировано и препарировано своими средствами множество мифов, но при трансдисциплинарном сопоставлении эти мыслительные продукты не обнаруживают общей части. Так в "Марсианских хрониках" Бредбери – каждая экспедиция видит абсолютно новый пейзаж.

Собственно, о мифе многое уже сказано, остается расставить сказанное в конструктивной последовательности. И здесь, прежде всего, приходится констатировать характерное для сонма европейских социальных наук невнимание к способу существования мифа. Действительно, никто не берется объяснить, почему мифы веками сохранялись даже в обществах, лишенных письменности; почему они сохраняются в современном обществе в то время как материальное содержание культуры и организационные формы деятельности неуклонно меняются. Из отмеченного непонимания ряд авторов выводит "очевидность" отнесения мифа к иной реальности, ускользающей, потусторонней по отношению к современной исследователю обыденной жизни. Отсюда рукой подать до сакрализации мифа в качестве источника "извечной мудрости".

В противоположность этой точке зрения воспользуемся для выяснения способа существования мифа постнеклассическими представлениями. При их принятии в поле зрения исследователя попадают цивилизационно-культурные сущности, не ухватывавшиеся ранее существовавшим категориальным аппаратом, в частности, впервые – миф "целиком", а не его отдельные фрагменты (что в прежних онтологиях было просто неизбежно).

Обращаясь к пространству интегрального мира, постараемся увидеть в нем феномен культуры. Элементами ее оказываются особые синтетические культурные комплексы, которые удобно рассмотреть на примере мифов.

Заметим, что мифы схожи с естественными институтами (возникающими естественным путем, без предварительного проектирования) [15, С. 16]. В отличие от мифов, институты лишены налета "чудесного". В них по некоторым причинам не осуществился "неделимый синтез" (по А.Ф. Лосеву) доисторической и эмпирически случайной личности.

Образно говоря, до сих пор все более обосабливающиеся и дробящиеся европейские науки исследовали раздельно каждый кубик смальты некой мозаичной картины (мифа); сегодня мы предлагаем подняться над междисциплинарными барьерами и обозреть картину целиком. При этом возникает возможность понять смысл синтетического культурного комплекса, проследить его генезис, увидеть взаимодействие составных частей, исследовать условия и способ существования. В социуме встречаются относительно устойчивые, возникшие как эволюционно, так и революционно, явления, квалифицируемые исследователями в качестве мифов. Это поверия, религии, духовные учения; обычаи, традиции; локальные, глобальные, корпоративные культуры; идеологии и т.п.

РЕКОНСТРУКЦИЯ МИФА

Миф пронизывает границы. В том числе, - границу индивидуальности. Поэтому пространство существования мифа должно включать как внутренний мир человека, так и внешний. В качестве базовых проекций мифа изберем, с одной стороны, его проекции на внешний мир человека, а, с другой стороны - проекции на его внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознательное).

Под индивидуальным сознанием мы понимаем организованность индивидуального идеального материала, возникающую при воздействии на индивидуальность процессов коллективной мыследеятельности[1]. Под личностным бессознательным - совокупность психических процессов, актов и состояний, не представленных в сознании субъекта[16].

Условно изобразим внешний мир, индивидуальное сознание и личностное бессознательное в виде трех "взаимоортогональных" плоскостей (подразумевая пространства). Таково суммарное пространство интегрального мира, в котором существует миф.

Граница "плоскостей" внешнего мира и индивидуального сознания есть "ось социального перформанса". Под социальным перформансом понимается исполнение индивидами социальных ролей. Внешний мир и индивидуальное сознание, взаимодействуя, образуют для индивидов социальные роли и социальные ниши. Одна и та же точка оси социального перформанса при взгляде на нее из пространства индивидуального сознания выглядит как социальная ниша, а из пространства внешнего мира представляет собой социальную роль (Рис.1).

Пересечение "плоскостей" индивидуального сознания и личностного бессознательного образует ось предсознания. Положение этой границы нестабильно. Оно зависит от текущего состояния психики. Например, когда мы засыпаем, пространство индивидуального сознания сжимается до нуля. Из точек, относящихся к этой оси можно уверенно идентифицировать припоминаемые сны, а также ситуации "дежавю" (субъект узнает их, но не может воспроизвести контекст, поскольку он скрыт в бессознательном).

Пересечение "плоскостей" внешнего мира и личностного бессознательного образует ось коллективного бессознательного. Это – совокупный опыт развития человечества, передающийся некоторым (не обсуждаемым здесь!) образом от поколения к поколению. Точки рассматриваемой оси при взгляде из пространства личностного бессознательного представляют собой архетипы, а при взгляде из пространства внешнего мира – типовые ситуации. "Архетипы есть психические содержания, события из которых не имеют своего источника в отдельном индивиде, обнаруживающие свое присутствие посредством символических образов" [17].

Число архетипов совпадает с числом типовых жизненных ситуаций. Нетипичным ситуациям соответствуют более вялые ответы со стороны бессознательного, чем ответы, инициируемые архетипами. Кроме того, личная история индивида может сформировать системы конденсированного опыта (СКО), классы ситуаций, которые именно для данного индивида приобрели особое значение [2].

ДИНАМИКА МИФА

Миф объективно воспроизводится в социуме с участием приверженных ему субъектов. Для функционирования мифа существенно, что есть некоторая область внутреннего мира человека, недоступная непосредственному осознанию. В области бессознательного реакции на события внешнего мира могут накапливаться. Эта область к тому же содержит ряд устойчивых фокусов (архетипов, СКО) - стимулов человеческой активности.

Возможно разворачивание мифа по его траектории как "влево", так и "вправо" (Рис.2). Не исключено, что одновременно осуществляются встречные движения. Так, внешний мир приводит человека в типовую ситуацию, в которой актуализируется некоторый архетип, сообщающий мифу его энергетику. Бессознательный ответ человека вовлекает его в коллективные действия, которые осознаются в виде судьбы, рока и т.д. и приводит его в ту же или иную типовую ситуацию, возбуждающую тот же или иной архетип.

Другой вариант разворачивания мифа: процесс, протекающий во внешнем мире, запускает некоторый процесс в личностном бессознательном. Далее, процесс в личностном бессознательном запускает процесс (уже иной природы) в индивидуальном сознании. Процесс в индивидуальном сознании запускает процесс (опять же – иной природы) проявления активности индивида во внешнем мире. Если такая последовательность устойчива (она раз за разом повторяется), члены социума начинают подчиняться ей как естественному порядку вещей. Так реализуется в мифе "диалектическая необходимость сознания и бытия" предвиденная А.Ф. Лосевым [6, с. 72]. Если же это разовое - явление, не закрепленное в опыте (траектория "не срослась"), то не состоявшийся миф погружается в Лету: мифы подвержены естественному отбору.

Миф – это способ бытия длительно существующих, "вечных" феноменов социума в отличие от феноменов, рассчитанных на ограниченный срок (например, проектов). Таким образом, из мифов состоит культура, подобно тому, как вещество состоит из атомов. Исчезновение мифов означал бы ее конец. Мифообразующий процесс не прерывается на границе разнородных сред, поскольку непрерывно осуществляется перевод с языка, понятного одной "части" личности, на язык, понятный другой [12].

Кроме замкнутой линии, обходящей все три подпространства интегрального мира, возможны траектории, задающие иные процессы. Таковы редукции полноценного мифа – искусственные институты [15 С. 16 – 17]. Устойчивость и автономное воспроизводство им не свойственны.

Как отмечалось выше, личностное бессознательное играет в динамике мифа роль инерционного элемента (отложенного ответа). Если инерционности нет, и процесс минует область личностного бессознательного (со скрытыми в нем энергетическим источниками – архетипами), то ответ на воздействие не накапливается. Таким образом, возникает "фиктивно-демонстративная" общественная практика. Для поддержания такой системы требуется непрерывная накачка ее внешними материальными ресурсами.

Миф не есть нечто отстраненное, принадлежащее древним слоям истории. Это, например, вполне современный способ воспроизводства связи организации и включенных в нее людей. Каждую секунду каждый из нас участвует в воспроизводстве и передаче множества мифов, это настолько привычно, что стало для носителей мифов "прозрачным".

Культура состоит из мифов как материя - из атомов [11]. Миф есть устойчивая самовоспроизводящаяся система в пространстве интегрального мира. Отличие мифа от других сущностей интегрального мира - замкнутость траектории мифообразующего процесса. Постнеклассически понимаемый миф как синтетический культурный комплекс есть форма организации и механизм трансляции опыта взаимного употребления человека и социума. Облако мифов есть надстройка над животным, которая превращает его в человека.

СОДЕРЖАНИЕ МИФА

Содержательно древний миф включает в себя в качестве первоосновы отражение онтогенеза в формируемой онтологии. Миф есть в первую очередь отражение процесса индивидуального онтогенеза в формируемой в сознании человека картине мира. В отсутствие информационного шума древние имели возможность внимательнее всматриваться внутрь себя, чем мы сегодня, и наблюдать акт "творения" окружающего мира рождающимся сознанием (вот откуда налет "извечной мудрости"!). Содержание мифа несет в себе особенности разворачивания сознания человеческого индивидуума как инструмента отражения объективно существующего окружающего мира. Миф – динамическое отражение процесса формирования "зеркала" человеческого сознания. Отсюда – сходство мифов разных народов, контакт между которыми историкам трудно предположить. Человеческие детеныши на заре своего существования не столь сильно различаются, как создаваемые ими в зрелом возрасте культуры бамбара, догонов, майя, ацтеков, китайцев и др [3]. Вспомним также "изначальное состояние недвойственности" в буддизме.

МИФ КАК РАСПРЕДЕЛЕННОЕ СУЩЕСТВО

Сказанное выше позволяет сформулировать следующее метафорическое утверждение (переосмысливая в рамках постнеклассической онтологии научное наследие органических школ в социологии): миф принадлежит к обойденному вниманием науки классу распределенных живых существ. Тело его представляет собой совокупность тел приверженцев данного мифа. Общим (системообразующим началом) является трансперсональная ментальная организованность, определенная мифообразующими детерминантами. Ментальные детерминанты мифологического мышления – ритуализированная практика и нарабатываемые в процессе функционирования мифа базирующиеся на конкретных архетипах внесознательные организованности психологических процессов.

Миф – не только распределенный организм, не только распределенное существо, но и распределенное мыслящее существо, поскольку включает в свой состав многочисленных мыслящих существ и поскольку выстраивает и обслуживает эффективные механизмы детерминации их мышления. Детерминация мышления есть необходимое условие существования мифа.

Кстати, если мышление существует в системе детерминирующих его мифов, то – что такое свободное мышление?

ПЕРСПЕКТИВЫ

Другой интересный вопрос: где может быть употреблено данное представление мифа?

Например, при исследовании причин общеевропейского прокреационного^[5] кризиса [13] и поиске путей выхода из него. Статистика показывает, что развитые стираны Европы, несмотря на экономические достижения, не обеспечивают даже простого воспроизводства своего коренного населения в противоположность социуму традиционных культур, который, наоборот, не имеет рычагов для сокращения рождаемости. Культура же представляет собой "облако" мифов. Их прокреационный потенциал определяется соотношением ряда детерминаций. Так, европейские детерминации обрекают своего обладателя на проигрыш в демографической конкурентной борьбе за место под солнцем.

РЕЗЮМЕ

Обладая природой "системы, нарисованной на системе"^[6] социума, миф реализует своеобразный метаболизм, обеспечивая собственную идентичность на сменном человеческом материале. Т.о., миф обладает атрибутами трансперсонального живого существа, распределенного по приверженным ему индивидам социума.

Что касается пользы от понимания природы мифа, о которой пекся М. Элиаде (см. эпиграф), то она несомненно будет получена хотя бы при осуществлении проектов институционального строительства, которые предстоят европейскому социуму при протезировании утраченных детерминаций, обеспечивающих прокреационное благополучие.

ЛИТЕРАТУРА

1.    Алексеев Н.Г. Заметки к соотношению мыследеятельности и сознания. Вопросы методологии, 1991, № 1, с. 3-8

2.    Гроф С. За пределами мозга. - М.: Центр "Соцветие", 1992. - 336 с.

3.    Зубко Г.В. Миф: Взгляд на мироздание. – М.: Университетская книга, 2008. – 360 с.

4.    Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998, 526 с.

5.    Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. М.: Советское радио, 1973.

6.    Лосев А.Ф. Миф – Число – Сущность. – М.: "Мысль", 1994. – 919 с.

7.    Луман Н. Социальные системы. – СПб.: "Наука", 2007. – 648 с.

8.    Реут Д.В. Системно-антропологический подход к реконструкции мифа. Материалы международной научно-практической конференции “Анализ систем на рубеже тысячелетий: теория и практика - 99" [Москва, 1-2 декабря 1999]. С.241-243.

9.    Реут Д.В. Системно-антропологическая реконструкция мифа. В кн. Методологический фронтир 90-х. V чтения памяти Георгия Петровича Щедровицкого. М.: Путь, 2000, с. 89-125.

10.Реут Д.В. Миф и классика СМД. В кн. Методологический фронтир 90-х. V чтения памяти Георгия Петровича Щедровицкого. М.: Путь, 2000, с. 126-147.

11.Реут Д.В. Миф как динамическая система и единица культуры. Материалы научной конференции "История взаимодействия природы и общества". Институт истории естествознания и техники. Москва, 5-8 июня 2000. Приложение к Вестнику Российского философского общества. Часть 3. с. 20-21.

12.Реут Д.В. Язык тела в разговоре с собой: инструмент мифодизайна (Глава 5). В кн. Журавлев И.В., Никитина Е.С., Реут Д.В., Сорокин Ю.А., Тхостов А.Ш. Психосемиотика телесности / под общ. ред. и с предисл. И.В. Журавлева и Е.С. Никитиной. М.: КомКнига, 2005, с. 82-104.

13.Реут Д.В. Несовпадение границ областей существования единичной и множественной ипостасей человека и некоторые демографические следствия. Мир психологии. 2008, № 3, С. 169 – 177.

14.Степин В.С. Теоретическое знание. М.: "Прогресс – Традиция", 2003. - 744 с.

15.Тамбовцев В.Л. Основы институционального проектирования. – М.: ИНФРА-М, 2008. – 144 с.

16.Философский энциклопедический словарь / Под ред. Л. Ф. Ильичева и др. - М.: Сов. энциклопедия, 1983. - 840 с.

17.Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев: Гос. библ. Украины для юношества, 1996. - 384 с.

 

РЕЦЕНЗИЯ

на статью Реута Дмитрия Васильевича
"О детерминации процессов мышления в распределенном существе мира"
для публикации в журнале "Мир психологии"

Феномен мифа как длительное, на протяжении веков,  функционирование в индивидуальном и общественном сознании  универсальных для этносов и народов устных и письменных текстов, проявляющих, с точки зрения большинства их исследователей, трансцендентные, до конца непознаваемые откровения о сущности мироздания и роли в нем человека, постоянно находится в центре внимания и научного поиска ученых самых разных дисциплин и направлений.

Результаты анализа этого феномена Д.В. Реутом в рамках постнеклассической онтологии можно рассматривать как прирост оригинального знания, позволяющего увидеть проблему  в новом ключе. Прежде всего, для меня как социального исследователя интересным показалась заявленный автором тезис об аналогии древнего мифа с естественными институтами современного общества, а также тезис о том, что миф обладает атрибутами трансперсонального живого существа, распределенного по приверженным ему индивидам социума. Не сомневаюсь, что знакомство с обозначенными тезисами  будет стимулировать научных исследователей к проецированию уже известных методов и подходов, например, методов и подходов, использующихся при изучении коммуникационных процессов, для диагностики и прогнозирования социальных последействий, инициируемых функционированием тех или иных мифов в социуме.

Для читателей журнала "Мир психологии" особенно интересным, как представляется, окажется тот раздел статьи, где автор рассматривает особенности включения мифа в "картину мира" личности.

Рекомендую статью Д.В. Реута  "О детерминации процессов мышления в распределенном существе мира" для публикации в журнале "Мир психологии".

Доктор социологических наук, процессор,
Главный научный сотрудник Института социологии РАН

Адамьянц Т.З.

---