Нет мифодизайну и мифотворчеству в организационном развитии!

Подробности

Автор: Тарасенко В.В.

Просмотров: 6159

Почему Галилей отказался от своих взглядов?

Про эту историю пишут в учебниках. Галилей, как известно, публично признал ошибочность своих взглядов перед судом инквизиции. Правда, злые языки историков науки поговаривают, что всё было совсем не так - и с папой он был дружен, и суд был формальным.
Тем не менее, будем исходить из того, как мы сейчас это интерпретируем. Галилей - основоположник техники мышления (в угоду некоторым методологам могу сказать - мыследействия) под названием "наука", признал ошибочность своих теорий.

Почему? Зачем?
Давайте подвесим эти вопросы, и ответим на них не в начале текста, а в конце.
В начале чуть-чуть разберемся с некоторыми терминами.

Что такое рациональность?

Почему одни свои действия или идеи мы считаем правильными, а другие - неправильными? Откуда в нас берется уверенность в их правильности или неправильности?
Один из ответов на эти вопросы состоит в том, что у человека есть способность действовать и мыслить на основании норм и представлений о правильности и разумности мыслей и действий. Или, говоря более кратко, человек обладает рациональностью.
С помощью этой способности человек упорядочивает феномены вокруг себя.

Рациональность - способность упорядочивания окружающих феноменов человеком, соотнесенная с принятыми им нормами и представлениями о разумности и правильности.

Пример. Допустим, что у меня имеется твердое представление о том, что по утрам надо чистить зубы. С точки зрения рациональности это означает следующее: я считаю, что чистить зубы по утрам - это разумно и правильно, то есть, рационально. Исходя из этого, я интерпретирую феномены своей жизни - в частности, соотношу случай, когда я не успел почистить зубы со своими неправильными (неразумными) действиями. Кроме того, я считаю рациональным купить зубную пасту тогда, когда она закончилась. С помощью своей рациональности я интерпретирую феномен (кончилась зубная паста) и предпринимаю действия по этому поводу, которые считаю рациональными (покупаю зубную пасту).

Понятию рациональности обычно противопоставляют понятие иррациональности. Иррациональность соотнесена с действиями и представлениями, находящимися за пределами разума или противоречащими представлениям о разумности и нормальности.
Примерами иррационального могут быть аффективные, интуитивные действия. Кроме того, к иррациональному часто относят образное, поэтическое, метафорическое мышление, акты веры и духовные практики.
Введем представление о типе рациональности, как о способе установки границы рациональное-иррациональное при оценке феноменов.

Пример. Является ли принятие управленческих решений рациональным? С одной стороны, менеджер принимает решения, ориентируясь на представления о том, что он считает разумным и правильным. С другой стороны, можно привести множество примеров, когда необоснованные и неразумные с точки зрения представлений и правил менеджмента решения приводили к положительным результатам - оказывались эффективными. Можно ввести различные типы рациональности в зависимости от того, будем ли мы считать такого рода неразумности нормальным явлением или исключениями из правил. Исходя из этого, можно создавать различные идеалы и нормы управления. То есть, в нашем примере, можно различить, условно говоря, первый и второй тип рациональности. Первый тип рациональности, требует строго соотнесения управленческих решений с их разумным обоснованием и не допускает решений, не соответствующих "здравому смыслу" или правилам, написанным в учебнике менеджмента. Второй тип рациональности допускает наличие неразумных, ненормальных с точки зрения здравого смысла, но эффективных решений. Эту неразумность можно закрепить нормой, в которой, допустим, управление считается искусством или творчеством, которое иногда может противоречить здравому смыслу и разуму.

Миф и мифологемы организации.

При внимательном анализе предыдущего примера может возникнуть вопрос - чем рациональность отличается от мифа или практик веры и внушения.
Во-первых, можно провести отличие по аргументации. Аргументация рациональности, в отличие от аргументов мифа не основывается на аффектах, эмоциях, переживаниях, жизненных смыслах и глубоких ценностях, хотя может их использовать и анализировать. Человек гораздо легче отказывается от рациональных взглядов, чем от иррациональных.
Поэтому, рациональную установку, в отличие от установки мифа можно фальсифицировать - раскритиковать и поменять с помощью аргументов, доказательств и опровержений.

Вспоминая пример с зубной щеткой: моя вера в то, что зубы надо чистить, это не миф, а рациональный выбор потому, что эту веру - без большой потери для меня, можно разрушить какими-то аргументами или рекламой. Например, я допускаю, что меня можно уговорить чистить зубы не зубной щеткой, а каким-нибудь новомодным электрическим аппаратом.
Если бы я был, к примеру, членом организации "Церковь чистильщиков зубов зубной щеткой" и верил бы в то, что если я перестану чистить зубы щеткой, то тут же умру или буду обязан покончить жизнь самоубийством, то в этом случае суждение "Зубы надо чистить щеткой" есть не рациональное суждение, а суждение мифа.

Для большей точности введу понятие мифологемы и мифа.

Мифологема - суждение, которое в принципе невозможно фальсифицировать без разрушения человека или организации.
Члену организации фальсифицировать мифологему невозможно - фальсификация это для него смерть - и как члена организации и, в экстремальном случае, как человека. Фальсификация - это выход за пределы жизненного мира, поэтому всякие попытки фальсификации такого рода суждений тут же останавливаются мифопоэтическими практиками аргументации и объяснения, усиливающими мифологемы.
Примером мифологемы может быть известное суждение о его церковной позиции Лютера: "Я здесь стою и не могу иначе." Почему стоит? Почему не может? Потому, что это акт веры в принципе не зависящей от Лютера. Ученый, с позиции рациональности, возможно сказал бы о своих взглядах так: "Я здесь стою потому, что в другом месте еще хуже. Но если я увижу более лучшую позицию, я с удовольствием ее займу".
Как выявить мифологемы организации? С помощью мысленных экспериментов.
Эксперимент первый состоит в том, чтобы представить фантастическую для члена организации ситуацию фальсификации мифологемы. В случае удачной фальсификации этот человек должен стать для организации ненаблюдаемым - он должен перестать быть членом организации, или, в экстремальном случае, должен умереть.
Второй мысленный эксперимент состоит в фальсификации мифологем всеми членами организации. В этом случае организация перестанет существовать (разрушатся процессы, функции, структуры).
Положительные результаты этих экспериментов означают то, что в организации завелись мифы.
Поэтому, на уровне феноменологии миф организации - это наличие устойчивых мифологем в организации. Хотя мифологема - это только вершина айсберга мифа.

Примерами выражения мифологем организаций могут быть клятвы и этические кодексы: суждения воинской присяги (военная организация), суждения клятвы Гиппократа (медицинская организация), кодекс профессиональной этики консультантов (ассоциация консультантов), символы веры (церковь).

Почему миф не может быть принципом развития современной организации?

90е годы прошлого века - время распада мифологем как в пространстве постсоветских организаций (см. статью Кордонского), так и многих организаций мирового уровня, характеризующих так называемое "постиндустриальное" или "постинформационное" общество".
Этот процесс многими исследователями ассоциируется с ситуацией постмодерна - руинирования и распада ценностей, властных структур, "машин желаний", формирующих человека и организации. Создание фигур иронии, критикующей все авторитеты, всеобщей усталости от иерархий и порядка.
Относительно этого процесса возможны две позиции наблюдателя. Первая состоит в том, чтобы интерпретировать эти события как становление новых мифологем хаоса и деструкции - как поется в песне "можно верить и в отсутствие веры".
Но в том то и дело, что ситуация постмодерна - это не ситуация веры и мифа. Это ситуация после веры и после мифа. Ситуация человека проснувшегося от сильного щелчка по носу и посмеявшегося над своим сном.
Поэтому я займу вторую точку зрения, согласно которой события ситуации постмодерна рациональны - постмодернизм, это проект становления критического разума, проект самоорганизации нового типа рациональности. В этом его интенция мало отлична от интенции классического рационализма, умеющего оспорить и фальсифицировать свои собственные суждения.
И становление этой рациональности, оказывается как нельзя кстати в ситуации строительства постиндустриальных организаций.
Новый тип рациональности более прагматичен, чем мифодизайн по одной простой причине - он умеет отказываться от своих суждений, умеет меняться.
Умение меняться, отказываться от своих взглядов и ценностей - вот что нужно современным организациям. Иначе они просто не выживут в меняющемся мире.
Сконструированный миф практически невозможно изменить. Миф герметичен, замкнут на заданные языки и смыслы, схемы наблюдения. Поэтому он разрушается вместе с меняющейся реальностью и трансформирующимся миром.
Что-то такое есть в нашем космосе, что заставляет людей развиваться. И это "что-то" всё-таки не миф.

Почему Галилей отказался от своих взглядов?

Про эту историю пишут в учебниках. Галилей, как известно, публично признал ошибочность своих взглядов перед судом инквизиции. Правда, злые языки историков науки поговаривают, что всё было совсем не так - и с папой он был дружен, и суд был формальным.
Тем не менее, будем исходить из того, как мы сейчас это интерпретируем. Отказ Галилея - это перформативный акт рождения науки - знания, которое умеет отказываться от своих собственных верований и достижений, а потому - умеет развиваться.
Галилей был слаб, и мог идти на компромиссы, мог общаться с людьми не разделявших его взглядов. Галилей умел меняться.
Изменение - характеристика развития. В развитии, возможно, и состоит главная особенность человеческого разума.

Mодель самоорганизации избирательной кампании

Подробности

Автор: Тарасенко В.В.

Просмотров: 5635

Практика избирательной кампании показывает, что несмотря на достаточно хаотический процесс принятия решения на "микроуровне" - уровне индивида-избирателя, когда на него могут воздействовать колоссальное количество факторов, тем не менее на "макроуровне" - уровне сложной социальной организации, могут "прорисовываться" какие-то структуры.

Как их промоделировать? Что при этом надо учитывать? Что надо ожидать от модели?

Для ответа на эти вопросы можно воспользоваться концептуальными наработками Ильи Пригожина и Грегуара Николиса при моделировании социальных структур.

Сразу оговоримся, что цель моделирования - не "точное" предсказание результатов тех или иных выборов, а нахождение типов устойчивых социальных структур - отношений при данных коммуникациях, начальных условиях, внешних форс-мажорах. Поэтому моделирование - это игра с целью "нащупывания", "нахождения" выгодных (устойчивых-неустойчивых) для наблюдателя-играющего социальных организаций с содержательной интерпретацией возможных сценариев перехода к ним.

Исходя из результатов машинного моделирования делается вывод о возможности или невозможности тех или иных социальных образований - коалиций выборщиков, роста числа или уменьшения числа сторонников кандидатов, внезапных "утечек" голосов при тех или иных форс-мажорных воздействиях.

Чтобы понять методологию моделирования, рассмотрим динамику трех групп избирателей - сторонников кандидата Е, кандидата З и неопределившихся.

Под неопределившимися будем понимать людей, которые или не знают, за кого будут голосовать, или будут голосовать не за Е и не за З.

Будем полагать, что схема "перетечки" избирателей будет следующей:

ХЕ <-> ХН <-> ХЗ ,

то есть группа неопределившихся избирателей, диффундирует избирателей в обе стороны - в группы избирателей Е и З, и наоборот, а непосредственной диффузией между группами Е и З можно пренебречь.

Можно предположить, что:

- относительное число лиц, желающих поменять свой выбор, с Н на Е будет пропорционально числу лиц, выбравших Н и относительной привлекательности выбора Е, определяемой как

АЕ/(АЕ+АН+АЗ),

- относительное число лиц, желающих поменять свой выбор, с Е на Н будет пропорционально числу лиц, выбравших Е и относительной неопределенности, определяемой как

АН/(АЕ+АН+АЗ),

- относительное число лиц, желающих поменять свой выбор, с Н на З будет пропорционально числу лиц, выбравших Н и относительной привлекательности выбора З, определяемой как

АЗ/(АЕ+АН+АЗ),

- относительное число лиц, желающих поменять свой выбор, с З на Н будет пропорционально числу лиц, выбравших З и относительной неопределенности, определяемой как

АН/(АЕ+АН+АЗ).

Тогда можно записать систему уравнений балансного типа для динамики численности групп избирателей:

dXE/dt= CEXE(XНАЕ/(АЕ+АН+АЗ) - XЕ АН/(АЕ+АН+АЗ))

dXЗ/dt= CЗXЗ(XН АЗ/(АЕ+АН+АЗ) - XЗ АН/(АЕ+АН+АЗ))

ХЕ+ХН+ХЗ=N

Здесь подразумевается, что рост численности каждой группы избирателей осуществляется за счет механизма "рекрутирования", то есть пропорционален числу коммуникативных контактов уже склонившихся к ХЕ и ХЗ и желающих поменять свой выбор.

Рассмотрим стационарные состояния системы.

В этом случае производные по времени равны 0 и система записывается в виде:

CEXE(XНА1 - XЕ А2)=0

CЗXЗ(XНА3- XЗ А2)=0

ХЕ+ХН+ХЗ=N

Где А1=АЕ/(АЕ+АН+АЗ), А2= АН/(АЕ+АН+АЗ),А3=АЗ/(АЕ+АН+АЗ). XЗ=NАЗ/(АЕ+АН+АЗ), а XЕ=NАЕ/( АЕ+АН+АЗ).

Существует четыре решения данной системы:

а)XЗ=ХЕ=0,а XН=N, что означает отсутствие выборов;

б) XЕ=0, XЗ=NАЗ/( АН+АЗ); в) XЕ=NАЕ/( АЕ+АН), XЗ=0

г) XЗ=NАЗ/( АЕ+АН+АЗ), XЕ=NАЕ/( АЕ+АН+АЗ).

Решения а) устойчиво при обеих С отрицательных, в других случаях оно неустойчиво.

Решения б) и в) неустойчивы (система от них отталкивается) при одновременных положительных С и устойчивы, если С разных знаков.

Наконец последнее решение г) устойчиво при одинаковой положительности С. Ее дестабилизация возможна лишь при обращении одного из коэффициентов С в отрицательную величину (скандал), после чего система уходит на цикличный аттрактор.

Из всего этого следует простой вывод: когда привлекательность политиков в народе пропорциональна количественному составу их сторонников, тогда состояние стабильно, то есть между группами сторонников наблюдается паритет.

Cкорее справедлива вероятностная интерпретация привлекательности, то есть привлекательность Е - это вероятность того, что неопределившийся из избиратель - исходя из различных оценок, станет сторонником Е, а неопределенность АН - вероятность того, что избиратель уйдет как от Е, так и от З.

Пусть время dt за какой-то промежуток от n до n+1 изменилось на 1, тогда за это время dX изменится на Хn+1 - Хn и уравнения можно будет переписать в виде:

(XE)n+1= СЕ(XE)n ((XН)n АЕ/(АЕ+АН+АЗ) - (XЕ)nАН/(АЕ+АН+АЗ)) +(ХЕ)n

(XЗ)n+1 = СЗ(XЗ)n ((XН)n АЗ/(АЕ+АН+АЗ) - (XЗ)n АН/(АЕ+АН+АЗ)) + (ХЗ)n

(ХН)n+1 = N - (ХЗ)n+1 - (ХЕ)n+1

Где СЕ=0,1 CE(1/N) и СЗ=0,1 CЗ(1/N)

Или: (XE )n+1 =СЕ(ХE)n ((XН)n А1 - (XЕ)n А2)+(XE)n

(XЗ )n+1 =СЗ(ХE)n ((XН)n А3 - (XЗ)n А2)+(XЗ)n

(ХН)n+1 = N - (ХЗ)n+1 - (ХЕ)n+1

В зависимости от соотношений между С процесс может быть: - устойчивым без колебаний (сходиться - каждый к своей точке), - устойчиво колебаться (с разными периодами), - периодически колебаться. Можно рассмотреть и случай нелинейного изменения С и А, в зависимости от n, задавая их предполагаемые временные изменения.

Анализ устойчивости методами качественной теории дифференциальных уравнений (КТУ) показывает, что при явном превосходстве одного из кандидатов, можно ослабить эффективность сильнейшего либо небольшой его антирекламой (С<0), либо сильной антирекламой слабого кандидата, что приводит к дестабилизации системы.

Или: сильная антиреклама слабейшего способствует росту числа его сторонников и уменьшению числа сторонников сильнейшего.

Этот, казалось бы парадоксальный (но явно следующий из КТДУ) факт иллюстрируют параллельное падение Горбачева и восхождение Ельцина, или взлет рейтинга Жириновского в 1993 году.

Кроме того, модель предполагает, что количество групп всегда положительно, если значение Х стало отрицательным, то его значение берется нулевым.

По аналогии можно промоделировать большее число кандидатов.

Соответствующая модель обобщает предыдущую и имеет условное название "Ромашка". Такая модель эффективно представляет зрелую стадию предвыборной компании с явно дифференцированным электоратом. Предполагается возможность смены выбора для сторонника каждой партии с переходом через неопределившееся состояние.

Система уравнений пишется в виде:

dXi/dt= СiXi (XН Аi/((Аi) - XiАН/((Аi)) +Хi

или дискретный аналог для счета на ЭВМ:

(Xi)n+1= Сi(Xi)n ((X0)n Аi/((Аi) - (Xi)nА0/((Аi)) +(Хi)n

Дальнейшее уточнение этой модели может происходить исходя из установления возможных связей между "лепестками" ромашки - союза между группами, и добавления соответствующих членов в уравнения.

Внешние форс-мажоры моделируются внезапным перераспределением Х между "лепестками" на каком-то шаге итерирования - с учетом нормировки системы.

Далее модель усложнется введением "разноскоросных процессов" - за счет интерпретации коэффициентов С исследуются различные скорости инвестирования средств в агитационую кампанию.

При написании статьи использовалась данные проекта "Иерархическая модель коммуникативного пространства кандидатов в президенты России 1996 года" (разработчики - Аршинов В.И., Буданов В.Г., Москалев И.Е., Тарасенко В.В., Трофимова И.Н., Устюжанин А.И.)

Нейросетевая организация

Подробности

Автор: Тарасенко В.В.

Просмотров: 2983

Замысел этого текста родился при анализе содержательных результатов ноябрьской встречи ODN и из попыток осмысления феноменов сетевой организации.

Анализируя тексты Андрея Ивлева, Сергея Паринова, Михаила Чучкевича о сетевых управленческих феноменах, я пришел к мысли о некоторой концептуальной недостроенности этих проектов. Мы более-менее научились описывать микрофеномены сети (гетерархия, распределенность, взаимовлияния, связь всех со всеми), но нам сейчас трудно представить и интерпретировать в понятийной схеме макро феномены, трудно отвечать на вопрос - что есть сеть, сетевая организация как целое.

Попытка этого текста носит провокационный характер. Я попытался распространить некоторые свои интерпретации теории нейронных сетей и фракталов на поиски теоретических конструктов для описания организаций. В частности, мне хочется пригласить читателей к осмыслению категорий организационного развития (развитие, организационная культура, вмешательство) с этой точки зрения.

Немного истории

Как известно, производить вычисления можно по-разному. Первый путь состоит в том, чтобы создавать какие-то знаки (цифры, единицы информации, высказывания) и алгоритмы работы с этими знаками (правила работы с цифрами, единицами информации, операции над высказываниями). Этот путь изучается нами в школе и институте и его реализацией является, например, компьютер, на котором я набиваю свой текст. Информация в компьютере локализована на определенном носителе, зафиксирована в определенных знаковых системах и подчиняется определенным алгоритмам ее обработки.

Но есть и альтернативный подход к производству вычислений. Подход, связанный с нейронными сетями и моделями параллельной обработки информации (ПРО).

Простейшую модель вычислений такого рода можно представить на примере модели Мак-Куллаха и Питтса. С помощью этой модели я попытаюсь более конкретно говорить о сети и ее свойствах.

Представим себе пластину, на которой расположены активные элементы (нейроны). Нейроны соединены связями (проводами) по которым идет ток. Когда i-нейрон имеет контакт с j-м нейроном, сила связи равна Tij. Каждый нейрон способен находиться в двух состояниях – активном Vi=1(испускание сигнала) и пассивном Vi=0. Далее устанавливается пороговое значение Ui входящего на нейрон сигнала, которое переключает нейрон из одного состояния в другое. То есть, каждый нейрон в состоянии Vi постоянно с какой-то частотой W суммирует все произведения TijVj для каждой своей связи, и если эта сумма будет больше чем Ui, то он переключается в состояние Vi=1, если меньше - то в Vi=0.

На макроуровне нейроны образуют какие-то комбинации - образы или паттерны. Оказалось, что образы нейронной сети обладают достаточно сложной динамикой - они могут храниться, возникать и умирать. Сеть можно обучать тем или иным образам

Мак-Куллахом и Питтсом было показано, что их нейросетевой компьютер может на макроуровне выполнять все операции булевой алгебры.

Заметим, что эта булева алгебра не была аксиоматизирована ни на уровне нейронов, ни в каких-то правилах конструирования образов.

В 50 годах нашего века Франк Розенблатт – идеолог моделей ПРО создал перцептрон – модель вычислений, в которой знание об индивидуальных образах распределено по множеству связей между многими обрабатывающими элементами.

60 годы нашего века - время больших ожиданий от нейросетевых подходов. Было придумано множество различных нейросетевых моделей вычислений (процессор Хопфилда, процессор Гроссберга, больцмановский процессор).

В это время было установлено, что системы с ПРО обладают удивительными свойствами:

• они могут распознавать образы и принимать решения;
• они способны обучаться;
• “каждый нейрокомпьютер индивидуален. Это проявляется на разных стадиях обучения. Так, локализация образа в процессе Гроссберга происходит в элементе, выбранном случайно. В исходно одинаковых процессорах эти элементы, как правило, не совпадают. Это не мешает работе процессора, но определяет его индивидуальность”

Розенблатт пришел к идее о том, что ПРО системы должны обретать свои способности по ходу обучения, а не в результате того, что их запрограммировали некоторым характеристиками и правилами. Обучаться, познавать – значит подстраивать подходящим образом свои связи, ухватывать взаимодействия между активациями.

Хьюберт и Стюарт Дрейфусы в своей статье “Создание сознания vs. моделирование мозга: искусственный интеллект вернулся на точку ветвления” проводят аналогию между подходами Розенблатта и концепциями Хайдеггера и Витгенштейна:

“Но люди, в норме, могут вообще не использовать обыденное знание. Как указали Хайдеггер и Виттгенштейн, обыденное понимание может состоять в обыденном ноу-хау (everyday know-how). Под “ноу-хау” мы понимаем не процедурные правила, а знание, что делать в огромном количестве частных случаев. Например, обыденную физику оказалось чрезвычайно трудно обстоятельно объяснить в форме некоторого набора фактов и правил. Если попытаться сделать это, то окажется, что либо для понимания найденных тобой фактов и правил тебе опять же потребуется здравый смысл, либо в результате получаются формулы такой сложности, что представляется маловероятным, чтобы они помещались в сознании ребенка…

Каждый день в течение нескольких лет играя со всякими жидкостями и твердыми телами, ребенок, возможно просто научается различать прототипические случаи твердых тел, жидкостей и т.д. и научается типичным адекватным реакциям на их типичное поведение в типичных обстоятельствах. То же может быть верно и для социального мира. Если и в самом деле фоновое понимание – это фоновое умение, а умения основаны на цельных образах, а не на правилах, то можно ожидать, что символьные репрезентации окажутся неспособными ухватить наше обыденное понимание.”

Аналогия организации

Теперь у меня практически всё готово для рискованных спекуляций об организационной культуре и организационном развитии.

Ситуация организации, это с этой точки зрения всегда гетерархическая ситуация взаимовлияний людей, связанных теми или иными взаимодействиями.

Организация как сеть может распределенно хранить, обрабатывать те или иные образы.

Интересная получается картина. Люди (пусть даже автоматически, необдуманно), совершают достаточно простые действия, и формируют макро стереотипы и образы.

Зачастую эти макростереотипы сильно отличаются от декларируемых миссий, целей и стратегических позиций. Агент организации - как тот ребенок из примера Дрейфусов, или как нейрон в сети, имеет массу достаточно простых, очевидных для него реакций на раздражители в своем внешнем окружении.

Организации развиваются так же, как вычислительные способности в нейронных сетях - не аксиоматически – через набор правил и аксиом, а экзистенциально – через становление системы, которая бы смогла сама познавать, усложниться и самоорганизовываться к каким-то правилам на макро-уровне коллективных масштабов взаимодействия.

С этой точки зрения культуры - это набор этих самых образов, которые могут рождаться, умирать, эволюционировать.

С помощью каких понятий можно описывать эти макро процессы?

Фракталы и голограммы как образы развития и изменений организации.

Голографическая гипотеза была сформулирована выдающимся американским нейрофизиологом Карлом Прибрамом. Прибрам обратил внимание на подобие концептуальных подходов голографии и нейрофизиологии. Как известно, голография реконструирует образ не по интенсивности излучения, а по образцу волнового фронта, генерируемого на фотографической пленке возбужденным электроном или фотоном. Каждая точка голограммы указывает частотную составляющую волновой формы, которую можно записать с помощью Фурье-преобразования. Говоря иначе, каждая точка голограммы фиксирует волну, которая отражается не от какой-то части объекта, а от всего объекта одновременно – важно то, что волна нелокальна. Таким образом, голограмма обладает удивительным свойством – по любой ее точке можно восстановить всё целое. Целое становится свернутым и распределенным в каждой части.

Прибрам выдвинул и обосновал гипотезу о том, что подобными голографическими свойствами обладает сеть нейронов нашего мозга при распределенной обработки данных восприятия.

Если мы принимаем предположения о мире, то можно пойти чуть дальше, и предположить, что голографическими свойствами обладают и социокультурные системы – из одного “обученного сетью” человека можно явно или неявно “вырастить” всю культуру. Макросистема (культура, общественное сознание) подобна микросистеме (сознанию отдельного человека).

Голографическая гипотеза удивительным образом соотносится с фрактальной концепцией Бенуа Мандельброта, вдохнувшего жизнь в самоподобные геометрические конструкты - фракталы. Фрактал, как геометрическая форма обладает голографическим свойством. Задаваясь через преобразование подобия, каждая часть фрактала содержит в себе целый фрактал. Это свойство фракталов Мандельброт описывает понятием самоподобия – подобия части целому.

На мой взгляд, с помощью понятий самоподобия или голографичности можно интерпретировать случаи развития организаций.

В качестве кейза приведу пример из романа Даниеля Дефо о Робинзоне Крузо. Робинзон самоподобен универсуму европейской культуры и оказавшись в одиночестве конструирует космос вокруг себя.

Человек разворачивает артефакты вокруг себя таким же естественным образом как дышит или переваривает пищу – как правило, без аппеляции к теоретическим конструктам. Разворачивает голографическим, самоподобным способом. Человек подобен той культуре, в которой его воспитали и обучили. Это самоподобие – сетевой эффект, которые надо научиться видеть и интерпретировать в случае развития организаций.

Человек распределяет по своему телу всю макросистему - культуру, общество, контексты в которых он родился и вырос. Общество, культура, спонтанные контексты жизни трансформирует человека, его тело и нейронную организацию, меняя смыслы и космос мира. Рождается взаимная игра синергетического бистабильного элемента сворачивающего и разворачивающего смыслы. В качестве замечательного примера содержательного анализа такого рода “смысловых игр” в мире советской повседневности можно привести исследование Натальи Козловой.

Россия - родина сетей

Эволюция России - эволюция запутанных клубков связей, статусов, взаимодействий между людьми, образующих сложные взаимовлияния и фрактальные паттерны на макроуровне. Регулярные попытки модернизации связаны с тем, чтобы разрубить эти клубки, сети и фракталы - выпрямить коммуникации, многочисленные системы сдержек и противовесов, по крайней мере, сделать их более ясными и прозрачными.

Поскольку все проекты модерна в России регулярно проваливались, можно предположить, что Россия - врожденная постмодернистка, творящая сетевые организации, перемалывающие попытки рационализировать их.

С этой точки зрения можно осмыслить опыт организационного строительства в России как уникальную практику развития в условиях постоянной и быстрой трансформации. И этот опыт (пусть и не отрефлексированный, но пережитый), на мой взгляд, огромный ресурс развития этой страны.

Но есть и ограничения. В наших сетях хранятся образы-убийцы. Поясню. Террор Ивана Грозного и Иосифа Сталина лишь в малой степени связан с интересами этих управленцев. Это системный эффект, резонанс, ужасающее согласование - синергизм действий людей, завороженных определенной системой образов, ставшей вдруг актуальной и реальной.

Эти образы еще распределены в нашей культуре - Россия напоминает алкоголика в стадии ремиссии.

Будем надеяться, что мы всё-таки отрефлексируем технику социальной безопасности - наши границы, при выходе за которые может начаться сетевой эффект - резонанс с непредсказуемо отрицательным результатом.

Литература

Дж. Хопфилд Нейронные сети и физические системы с коллективной способностью к вычислению. //Синергетика и психология. Тексты. Выпуск 2. М., 1999

Веденов А.А. Моделирование элементов мыщления. М., Наука, 1988

Чернавский Д.С. Проблема происхождения жизни и мышления с точки зрения современной физики. УФН, №2 2000

Dreyfus H.L., Dreyfus S.E. Making a Mind versus Modelling The Brain: Artifical Intelligence Back at a Branch-Point // The Philosophy of Artifical Intelligence / Boden M. (ed.) Oxford, 1990

Карл Прибрам. Нелокальность и локализация: голографическая гипотеза о функционировании мозга в процессах восприятия и памяти. //Синергетика и психология М., 1997 С.156

Фрактальная геометрия природы: социокультурное измерение//Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. - М. Прогресс-традиция, 2000 с. 191

Н.Н. Козлова "Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора." М., 1993

Самоорганизация в организации

Подробности

Автор: Тарасенко В.В.

Просмотров: 8565

Самоорганизация и сложностность: развитие не может быть устойчивым

Саморганизация в человеческих организациях - вещь темная и малопонятная. Обычно ее рассматривают как специфический процесс в организации. Мы говорим, что нечто (группа людей, сообщество) самоорганизуется тогда, когда будучи предоставленным самому себе оно не разрушается, а наоборот - без видимых внешних причин развивается - измененяет уровень своей организованности, само создает внутри себя какие-то функции, процессы, структуры.

Изменение организованности можно диагностировать в процессе консультирования либо как усложнение организации (возникновение новых более запутанных структур, функций) либо как ее упрощение.

В этом тексте я сделаю акцент на исследовании самоорганизации как процессов самоусложнения организационной структуры, исследование которых, на мой взгляд, связано с выделением специфии развития организации.

Самоупрощение, связано, по-моему, - с процессами функционирования и поддержания целостности организации. К концептуальному описанию этих процессов я попытался приблизиться, анализируя концепцию автопоэзиса и Никласа Лумана.

Для рассмотрения самоорганизации как самоусложнения, повышения сложности структур и функций нам необходимо более четко ограничить представления о сложности организации.

В англоязычной литературе часто используется термин complexity. Это понятие можно перевести на русский язык несколькими терминами. Прежде всего - как "сложность" - в традиционном понимании как трудноописываемое, запутанное, многообразное поведение организации, состоящей из очень большого числа частей и связей между ними.

В теории организаций (см. Например учебник Гибсона, Иванцевича, Доннели-мл. "Организация" стр.453) под сложностью организации обычно понимается количество наименований разных должностей и уровней в организации. Сложность организации - количественная мера вертикальных и горизонтальных дифференциаций.

Гибсон, Иванцевич и Доннели указывают на факторы увеличения сложности организации - более высокую специализацию труда, более высокое делегирование полномочий, департаментализацию по территории, узкие нормы управляемости.

Термин complexity часто употребляет называемая "теория хаоса" - междисциплинарное научное направление, изучающее сложноорганизванные хаотичнеские процессы. Хаос - это тоже порядок. Но более сложный и целостностный.

На мой взгляд, необходимо различить представления о сложности в смысле Гибсона, Иванцевича и Доннели и сложности (complexity) в смысле представлений о хаосе и самоорганизации. Теории типа Гибсона, Иванцевича и Доннели предъявляют феноменологию сложности организации. Концепции хаоса и самоорганизации пытаются предъявить подход (спекулятивную картину мира - систему образов и понятий) для введения категории сложности.

Профессор ВШЭ О.И. Шкаратан в книге Мануэля Кастельса "Информационная эпоха" перевел complexity термином "сложностность". В этом переводе можно найти аналогию с "комплексностью" Никласа Лумана или словоупотреблением термина "комплексность" - как многогранность, наличие многих описаний.

Перевод complexity как "сложностность" представляется мне более удачным - он усиливает обыденные представления о сложности организации новыми ассоциациями, найденными в поисках точек зрения на сложную организацию, дифференцируя феноменологические наблюдения организаций (сложность) со спекуляциями теорий хаоса (сложностность).

Сложностность как подход к описанию различных (физических, химических, социальных) организаций исследуется в работах И. Пригожина, Г. Николиса, И. Стенгерс и в трудах Института сложностности в Санта Фе.

Что нам надо описывать в организации, говоря о ее сложностности?

Лучше всего, на мой взгляд, на этот вопрос ответили И. Пригожин и И. Стенгерс на 53 странице своей книги "Время. Хаос. Квант".

Во-первых, необходим учет необратимости усложнения. Эволюция сложностной организации на макроуровне необратима - у организации есть история, есть развитие. Это эволюционный взгляд на организации. Эволюция - это процесс направленного и необратимого усложнение организации.

Во-вторых, для описания сложностности необходимо ввести понятие события. Событие - это происходящее, которое не обязательно должно происходить. События могут происходить не в силу каких-то внешних причин, а из-за специфики самой организации.

С понятием "событие" наука работает давно и успешно. В частности, многие человеческие и технические организации проектируются исходя из расчетов вероятностей наступления тех или иных событий. Например, нельзя спланировать конкретный несчастный случай, но можно проанализировав пространственно-временную статистику распределения несчастных случаев в большом городе, спроектировать организацию "скорой помощи".

В третьих, необходимо учитывать, что некоторые события должны обладать способностью изменять ход эволюции всей сложностной системы.

Этот пункт самый интересный. Дело в том, что эволюция может иметь различные сценарии - варианты развития. В некоторые моменты (в моменты неустойчивости) события способны менять эти варианты.

Менять варианты можно под действием "управляющей руки", напрявляющей организацию в спроектированную структуру. В этом случае можно говорить о процессе организации и о процессе управления.

Если "внешней руки" прямо или косвенно не обнаруживается, то можно говорить о самоорганизации и самоуправлении.

Таким образом, самоорганизация - это неустойчивая эволюция, спровоцированная спонтанным событием в сложностной организации.

К этому описанию близки представления Г. Хакена, который ввел термин "синергетика" как знание, описывающее синергизмы - кооперативные явления, согласованные совместные взаимодействия, спонтанно возникающие в сложных организациях.

Осознав это, на мой взгляд, можно по-новому осмыслить понятие развития организации. Понятие "Устойчивое развитие" с этой точки зрения - это "горячий лед". Устойчивость - это функционирование, поддержание, но никак не развитие. Развитие, рост организации неустойчивы и чреваты событиями - специфика событий состоит в том, что их трудно предугадать и спланировать.

Что есть управление организацией?

Вот тут мы подошли к проблематике управления. Точнее к вариантам ответа на вопрос "Что есть управление?"

Ответ первый. Управление - это снятие событий и повышение устойчивости организации. Действительно - в чем смысл планирования как не в том, чтобы учесть и описать все возможные события и вписать их в работу организации. Мы не можем предугадать такие случайные события как отказ лампочки или стресс оператора атомной станции, но мы можем спланировать работу организации исходя вероятности наступления этих событий у какого-то числа лампочек и операторов за какое-то время - таким образом, чтобы эти факторы минимально влияли на работоспособность организации.

Ответ второй. Управление - это повышение неустойчивости и готовность к революционным событиям - культивирование изменчивости, гибкости, непредсказуемых изменений.

Оба этих представления могут быть адекватными - с точки зрения постановки задач организационного развития, поэтому я не буду отвечать на вопрос о том, что есть управление "на самом деле", а сконцентрирую внимание на втором понимании управления ввиду его наибольшей, на мой взгляд, близости к понятию самоорганизации.

Такие параметры организации как неустойчивость, гибкость, непредсказуемость можно оценивать, следовательно, они являются параметрами управления организацией.

С этой точки зрения я не могу согласться с Фредом Лютенсом который утверждает, что "Теория хаоса,... исходит из того, что предсказать и контролировать поведение системы невозможно даже в простых, детерминированных структурах, не говоря уже о постоянно усложняющихся и изменяющихся современных организациях"(Ф. Лютенс Организационное поведение М., ИНФРА-М, 1999, с. 546).

Ситуация более интересная. Центром внимание становится не предсказание и планирование, а поддержание неустойчивости, чувствительности к новым событиям, которые являются ресурсом роста организации и параметрами управления.

Это самое поддержание можно отождествить со специфическим типом организационной культуры - как набором специальным образом организованных и поддерживаемых действий, ритуалов, без которых организация разрушается. Хотя неустойчивость, подчеркну еще раз, является необходимым но не достаточным условием самоорганизации. Ведь можно ввести человека или организацию в неустойчивое состояние и, используя его, управлять - навязывая "управляющей рукой" внешние образцы и понятия.

Организационное развитие проектов и групп и самоорганизация

Лично для меня осмысление того, что такое организационное развитие как особого рода концепция, началось с прочтения книги Т. Питерса и Р. Уотермена "В поисках эффективного управления" (М., Прогресс, 1986).

Эту книгу можно интерпретировать как предъявление организационной культуры неустойчивости и организационной самоорганизации. Если останавливаться на аспектах развития человеческих ресурсов, то главное (на мой взгляд) свое открытие Питерс и Уотермен фрмулируеют следующим образом: "Люди не очень рациональны" (стр. 95).

Человеческая иррациональность (эмоциональность, аффективность, непредсказуемость) превращается из досадной организационной патологии в ресурс развития организации.

В своей концепции ВАУ-проектов (см. его статью в журнале "Искусство управления" №3 2000г.) Питерс идет дальше, предъявляя операциональные критерии управления проектами, эффективно использующими эти ресурсы.

Самоорганизация представет как иррациональная согласованность, творческая направленность на инновации и эффективную деятельность.

Не пересказывая эту замечательную статью, отмече на мой взгляд плохо эксплицированные отмечу ограничения и трудности развития такого рода проектов.

Во-первых, очень трудно отбросить представления об эффективности как о "результативности", "правильности" - большинство описываемых Питерсом проектов носят венчурный характер - принцип "нам не дано предугадать как слово наше отзовется" начинает применяться к бизнесу. В подавляющем большинстве организаций сложиласть устойчивая культура планировная и проблемой становится коэволюция культур планирования и культур инновации в организациях. По крайней мере, методология барона Мюнхгаузена, запланировавшего в своем рабочем распорядке подвиг, эффективной не представляется.

Во-вторых, самоорганизация, в этом подходе требует достаточно больших "неэффективных" расходов - приходится смиряться с мыслью, что из 10 или 20 небольших инновационных групп действительно что-то стоящее сможет придумать только одна - результат не запрограммирован. Учебники менеджмента полны примеров о простых парнях - Джоне и Билле, смастеривших в своем гараже нечто, проданное потом миллиарды долларов. В этой подаче процесс поиска инновации предстает как линейный и инвариантный, он же, нелинейный и многовариантный - кроме этих Джона и Билла было, скорее всего, еще несколько тысяч (десятков тысяч) энтузиастов, пытающихся что-то сделать в своих гаражах. Но они для нас величины виртуальные и не наблюдаемые потому, что они не реализовались - у них ничего не получилось.

Получиться ли что-то объяснение у концепций самоорганизации? Этот вопрос, по-моему, еще открыт.